Приключение - стр. 17
Доев, я решаю довериться полностью, поэтому залезаю в круглую штуку сама, укрыв собой малышек. Если я неправа, пусть больно будет мне, а не им. Думая так, я уже закрываю глаза, но в этот момент откуда-то сверху спускается что-то мягкое и нежное какое-то. Мои глаза резко раскрываются, позволяя увидеть какой-то необыкновенный покров, закрывший нас троих ото всех. И тут я понимаю…
Самец и самочка решили доказать мне, что им можно верить, поэтому укрыли этим необыкновенным покровом. Ведь если есть какой-то покров, то больно точно не будет, так мне говорит память моих предков. И я… я тихо, чтобы не разбудить малышек, плачу. Я плачу, потому что теперь уже точно можно, и больно не будет. Теперь уже будет ровно так, как она мне написала – много еды, добрые руки сказочных существ, и никогда больше не станет больно. Мне нужно научиться правильной жизни в этом необыкновенном мире. Но самое главное не это, самое главное – никогда не будет больно, меня не заберут у малышек злые надсмотрщики, потому что мы больше не в тюрьме. Тюрьма исчезла, растворилась в небытие, когда я нажала Большую Синюю Кнопку, ее больше никогда не будет. И я верю, изо всех сил верю, роняя слезы…
Мы оказались в сказке моей погибшей Хи-аш.
Мария
Сынок о трансляции все-таки догадался, молодец. Сначала Лада, умница, поинтересовалась тем, что можно неизвестно как оказавшимся на корабле гостям, затем вот сынок… Такой вариант Контакта, по-моему, вообще не рассматривался никем и никогда, потому что группа Контакта – дети, но и те, с кем они ведут диалог, тоже.
– Девочка Ша-а, – сообщает ведущий удаленное сканирование Вэйгу. – Ориентировочно восемь-десять лет по развитию организма. Младшие ее ориентировочно год и три соответственно. Старший ребенок сильно избит.
Мы следим за нашими гостями на экране, потому что «Марс» обладает возможностью внутренней трансляции. Финальный взрыв чужого звездолета никого не удивляет и почти не привлекает внимания, потому что все выловленные нами были убиты до того, как оказались в Пространстве, и спасти не удалось никого. Но вот похожие на Ша-а дети имеются, именно поэтому мы можем сейчас точно сказать, что им можно, а чего нельзя.
– Метаболизм без особенностей, – делает вывод Вэйгу. – То есть кормить можно чем угодно.
– Тогда я предлагаю подсветить молоко и жидкие каши, – вносит свое предложение Лерка, на что я киваю, а мы в это время смотрим и слушаем.
– Девочке трудно двигаться, – замечает Танечка. – Видите, рефлекторные движения?
– Или не привыкла двигаться, – произношу я в ответ, – или следствие избиения… Вся ж полосатая!
– А Вася, наверное, решил, что это окрас такой… – вздыхает Таня.
Она права, сынок такое себе даже представить не сможет, в отличие от нас. Несмотря на прожитые годы, мы все помним. Ничего мы не забыли, особенно то, каким чудом оказался для измученных детей наш папа. Вот только выходит у меня, что мы очень на мучителей похожи, отчего Ша-а с детьми может никого из нас не принять.
Вариант, который я обдумываю, сводится к отмене основной задачи и возвращению, вот только нельзя так поступать. В альтернативной реальности могут быть наши дети, и найти их необходимо. Кроме того, теперь уже важно понять, что случилось с котятами и их кораблем. За что мучили детей? На этот вопрос простого ответа тоже не будет. Значит, возвращаться мы пока не будем…