Приключение ваганта - стр. 29
– Пан Миколай! – обратился Ивашко к гостю. – Вот наш пахолок тоже хочет поучаствовать.
– Пахолок, говоришь? – шляхтич смерил Андрейко с головы до ног, а затем милостиво кивнул: – А пусть попробует. Все ж человек, а человецы пред Богом все едины… Но ежели этот нахальный сукин сын не попадет в цель, скажи своему отцу, чтобы выпорол его как следует на конюшне. За дерзость… – пан Миколай довольно хохотнул и погладил себя по заметно округлившемуся животу.
– Всенепременно, пан Миколай! – уважительно ответил Ивашко и подмигнул Андрейке – получилось!
Они были погодки и дружили. Конечно, отношения слуги с панычом дружбой можно назвать лишь с большой натяжкой. Но Андрейко обладал независимым, дерзким характером и в какой-то мере довлел над Ивашкой, который был несколько мягкотелым, в отличие от своего отца, а тем более – от пани Галшки.
Очередь Андрейки подошла быстро. Гости загомонили, увидев неважно одетого подростка с луком, но пан Миколай строго прикрикнул: «Тихо!» – и все умолкли. Андрейко действовал словно во сне. Лук Немиричей был хорош – составной, с прочной кибитью (основой) из грушевого дерева. Для большей упругости лука мастер наклеил на спинку жгут из бычьих сухожилий, а на рогах установил резные роговые накладки. Тетиву лука свили из многочисленных шелковых нитей, поэтому она была очень прочной.
Стрелы тоже были непростыми. Слава киевских стрельников, изготовлявших стрелы для лука с каленым стальным наконечником и орлиным пером, достигла не только Крыма, но и Константинополя. За десяток знаменитых киевских стрел давали барку соли с Качибеевского лимана. Такую стрелу и держал в руках Андрейко, только она была с тупым наконечником – чтобы не повредить дукат.
Глаза у Андрейки были очень зоркими. Это мало кто знал, только дед Кузьма. Он так ясно различал дукат, что ему казалось, будто он видит даже отчеканенное на нем изображение. А может, и впрямь видел. Но не это было главным. Насторожив стрелу, Андрейко ловил момент, когда ветер утихнет хоть на короткий миг. Сердце, которое поначалу билось в груди со страшной силой, постепенно замедлило темп ударов, почти замерло, и наконец желанное случилось – ветер словно рухнул с высоты на землю и прильнул к ногам подростка.
В полной тишине гулко и басовито загудела тетива – гости Немиричей, что удивительно, неожиданно притихли, хотя до этого галдели, как стадо гусей, потревоженных лисой, а затем раздался громкий возглас пана Миколая, в котором прозвучали и досада, и восхищение:
– Ай да стервец! Попал-таки! Яков, ты где такого молодца нашел? – спросил он, обращаясь к Немиричу. – Мне бы его в мою дружину. Ему там самое место, а не на кухне среди баб. Отдашь?
– Пан Миколай, он не холоп, он свободный человек, – сдержанно ответил Яков Немирич. – И потом, у меня самого на него есть виды.
– А жаль… Жаль! Тебя как зовут? – обратился он к подростку.
– Андрейко… Нечай.
– Добрым воином будешь, Андрейко Нечай. Это я тебе говорю, Миколай Щит! А у меня глаз верен. Что ж, дукат твой. Купи себе саблю и лук. Оружие пригодится. Слух пошел, что татары снова вострят ножи, готовят большой поход на киевские земли.
Андрейко низко поклонился, поднял монету, которую сшиб стрелой, и поторопился исчезнуть не только с глаз панов, но и со двора Немиричей. Он опасался, что пани Галшка заберет дукат под каким-нибудь предлогом и вернуть его обратно вряд ли удастся: что у жены Якова Немирича прилипало к рукам, то нельзя было вырвать и кузнечными клещами…