Приключение на миллион - стр. 5
Он глубоко вдохнул и заорал, пытаясь перекричать радио:
– Bonjour,[3] Жоржет!
Жоржет с кряхтением поднялась с колен, повернулась к Беннетту, уперла руки в крутые бока и критически осмотрела его с головы до ног. Ее черные с проблесками седины волосы выбивались из-под ярко-желтой бейсбольной кепки, которую она всегда надевала при исполнении «тяжелой» работы. Оценить возраст Жоржет было довольно сложно – казалось, она навсегда застряла в том загадочном периоде между сорока и шестьюдесятью годами, который галантные французы называют «неопределенным возрастом дам». Под стать мебели в гостиной, Жоржет была крепкой, низкорослой и тяжеловесной, выносливой и долгосрочной в употреблении. В настоящий момент ее загорелое лицо, покрытое сетью мелких морщинок от постоянного пребывания на солнце, выражало крайнее неудовольствие.
– Вы опять пили коньяк в постели, – сказала она басом. – Я нашла бокал на полу возле кровати. En plus,[4] зачем бросать исподнее и грязные рубашки в биде? У меня что, без этого мало забот? – Она махнула в его сторону тряпкой. – Ну ладно, не стойте тут на мокром полу. Я приготовила вам кофе и tartine.[5] Отправляйтесь на кухню!
Под ее пристальным взглядом Беннетт на цыпочках проследовал в микроскопического размера кухню, сверкающую чистотой. Застеленный накрахмаленной скатертью стол был накрыт к завтраку. На белоснежной салфетке стояли кофейная чашка, вазочка с лавандовым медом и лежал свежий багет, разрезанный пополам и густо намазанный бледным нормандским маслом. Беннетт включил кофеварку, убавил звук радио до выносимого и с наслаждением вгрызся в хрустящую корочку. Утолив первый голод, он приоткрыл кухонную дверь и позвал:
– Жоржет?
Бейсбольная кепка оторвалась от созерцания блестящего пола.
– Ну что еще?
– Вы еще долго будете тут убирать? Я бы хотел сегодня поработать дома.
Последовало неодобрительное ворчание. Жоржет села на пол и взглянула на Беннетта снизу вверх:
– Impossible![6] Вы что, считаете, что дом сам себя вычистит? Его надо подготовить к весне. Жозефин придет сегодня, поможет мне вытрясти матрасы. Еще я пригласила Жан-Люка, он помоет окна на втором этаже со своей лестницы. Да, и не забудьте про ковры – их надо хорошенько выбить.
Она выжала тряпку с таким видом, будто сворачивала голову цыпленку.
– Вы нам будете мешать. Что это вам в голову взбрело? Пойдите в кафе, там и работайте. – Нахмурившись, Жоржет поглядела под ноги Беннетту и всплеснула руками. – А ну-ка идите сыпать крошки там, там! Прочь отсюда!
Беннетт с виноватым видом вытер рот и вернулся на кухню. Он знал, что для Жоржет с ее чувством порядка и чистоты он ежедневно представлял собой пресловутую «красную тряпку», однако она питала к нему слабость – это было ясно из ее поступков. Жоржет могла отчитать его как провинившегося школьника, но она предоставляла ему поистине королевское обслуживание – и готовила, и стирала, и чинила одежду, и суетилась вокруг, когда он заболел гриппом, а однажды он даже услышал, как в разговоре с подругой она назвала его «мой маленький английский milor».[7] Однако высказывание комплиментов явно не входило в список ее обязанностей, равно как и почтительное отношение к хозяину дома. Напротив, когда Беннетт спустя полчаса выходил из дома, Жоржет закричала вслед, чтобы он и не думал возвращаться домой до вечера, а когда вернется, чтобы не забыл как следует вытереть у порога ноги.