Приходи ко мне вчера - стр. 5
Мы на дачу в Горелово на “Ниве” ездили. Когда эта дача за нами числилась. Потом отец работу сменил и ведомственной привилегии лишился. А машину разбил. Новую купить уже не смог. Мама, кстати, даже радовалась. Меньше тревог.
Мне в обозримом будущем авто не потянуть. С чего? Едва хватает с подработок, чтобы у родителей денег не цыганить. Экономить приходится, потому я много пешком хожу. О велосипеде подумывал, но в городе не везде с ним удобно.
Красавчик тем временем уже и двери разблокировал.
— Садись, — говорит.
— Твоя, что ли? — Нет, врать не буду, машина мне нравится. Цвета мокрого асфальта. С блеском металлик. Но пижо-о-онская от колес до крыши. Фары агрессивные, на прищуренные глаза волка похожи. Форма обтекаемая, как у ракеты. В круге общения Красавчика, наверное, все марки авто узнают по форме и по логотипу. А я — нет. По мне хоть кружок, хоть лев, хоть лошадь, как у этой серой. Но не совсем я тупой, под лошадью и надпись есть — Ferrari. Крутее, наверно, некуда.
— Моя, — кивает блондин, и челка опять закрывает ему лицо.
— Так мы сюда вроде на “Скорой” приехали.
— Машину шофер пригнал, пока ты на МРТ был.
— М-м-м… — А что мне остается, кроме как мычать? И где я мог видеть похожее по цвету авто?
В машину я сажусь. На переднее пассажирское. Снаружи авто кажется низким. Сомнения возникают: как в салоне поместиться, куда ноги девать. Но стоит удобному сиденью с высоким подголовником принять тебя в дружеские кожаные объятия, и оказываешься как дома на диване.
Так вот, я сажусь!
Кто мне объяснит — зачем? Ну, сделали МРТ. Нету ничего в голове. Шишка без всякого врачебного наблюдения сама заживет, куда она денется? А мне домой надо! Но я даже не пытаюсь об этом заявить и тащусь за Красавчиком.
Он еще раньше мотор запустил, видно с телефона. Машина басовито рокочет, в салоне этот гул становится приятным. Но блондин вместо того, чтобы ехать, опять отключает все. Гаснет монитор и панель управления. В Ferrari становится тихо. Только и слышно, как мы дышим. Красавчик еще и сопит. Насморк у него, а, может, и грипп. Очень весело тут заразиться. Мне сейчас никак болеть нельзя. Из Универа выгонят. Пересдать уже не получится втихую, комиссию соберут. Хорошо, если академ предложат. А если без суда и следствия погонят? Я весной сдавал-сдавал. И сейчас пытался все по тем же билетам. Не вышло. В общем мне сейчас надо быть в форме. Завтра в деканат пойти, узнать на какое число мне аутодафе назначат, если вообще согласятся навстречу пойти. Информатик наш суров.
— Знаешь, Андрей, — в первый раз я его по имени называю. — Я, может, домой? Зачем мне к вам возвращаться?
То, что он с места не трогается, меня обнадеживает. Конечно, мог бы и до метро подкинуть, из города я не своей волей в Сестрорецке оказался. А отсюда как обратно? Вроде вокзал должен быть железнодорожный. Ну, или автобусы рейсовые.
— А если я тебе все по-честному расскажу — поедешь со мной?
— В смысле, по-честному?
— Нет, ты сначала пообещай, что поедешь.
С какой стати мне ему что-то обещать? Нет! Только не это! Не гляделки…
— Хорошо, поеду.
— Тогда я расскажу.
Что за тайны мадридского двора?
— Ну так рассказывай, — теряю я терпение.
— Это я тебя на мосту сбил.
— И почему я не удивлен? Это все?
— Нет, не все. Моя мама не должна узнать. Поэтому я и сказал, что ты мой друг и мы гуляли, а кто-то на тебя наехал.