Приговоренный - стр. 6
Однако я хотел прояснить текущую ситуацию, поэтому пока ничего не предпринимал. Хотя и оставлял за собой это право.
Прояснить ситуацию в первую очередь надо было для самого себя. Если разобраться, эта задача являлась для меня главной.
Убийство было совершено? Да, было. Хотя внешне оно напоминало расстрел. Обвинить меня можно было только в том, что я присвоил себе право и выносить приговор, и приводить его в исполнение.
Но в бою я всегда имел такое право! В данном случае я тоже участвовал в схватке с негодяями, которые убивали других людей, по сути дела, с такими же бандитами, только носящими при себе оружие иного рода. Наркотики – это отложенное убийство, точно такое же, как удар носком башмака в нижнюю часть живота.
Убийца известен? Да, известен. Это я. Я не собирался отказываться, не намеревался вилять хвостом. Я привык вести себя по-мужски в самых сложных ситуациях. Я убил продавца наркотиков, подонка, который менял деньги на человеческие жизни, застрелил преступника, которого сам же и приговорил. Я стал победителем в этой маленькой войне и ни в чем не раскаивался, даже гордился тем, что совершил.
Да, в бою с бандитами мои погоны – это своего рода лицензия на убийство. Продавец наркотиков для меня точно такой же бандит, как и те, которые прячутся в горах и лесах.
Только вот подполковник из Следственного комитета желал убедить меня в том, что тот парень не наркотики продавал, а просто обманывал солдат. Он был всего лишь мелким мошенником. Подполковник не имел времени на проведение экспертизы, хотел голословно уверить меня в этом.
Только вот мне было не совсем понятно, какую цель преследовал этот тип. За всем этим что-то крылось. Я хотел узнать, что именно, поэтому решил, что совершать побег рано.
Тут раздался короткий, но громкий стук в дверь. Потом она открылась, в кабинет вошел человек в синем мундире с генеральскими погонами и в брюках с лампасами. В руках он держал часы, из которых без конца выскакивала кукушка и куковала.
– Что тут у вас происходит? – спросил генерал, посмотрел на мой офицерский полевой мундир, оценил нарукавную эмблему спецназа ГРУ, потом глянул и на наручники.
После этого он шагнул вперед и положил на стол часы, кукушка в которых продолжала высовываться из своего окошка и настойчиво куковала. Какой-то механизм в часах заело.
Вертухаи и подполковник вытянулись по стойке смирно и стали похожи на оловянных солдатиков.
Я продолжал сидеть вовсе не из неуважения к субординации, а просто потому, что мой статус резко изменился. По большому счету с той самой секунды, как на меня надели наручники, я перестал быть капитаном спецназа ГРУ, стал просто подозреваемым. Я еще не знал, как должен вести себя такой вот персонаж при виде генерала Следственного комитета. Мне просто никто не успел этого объяснить.
– Повторяю вопрос! Что тут происходит? – сердито проговорил генерал. – Сначала стену чуть не пробили, часы мои уронили и сломали, потом вопли какие-то дикие…
– Допрос задержанного, товарищ генерал, – робко сказал подполковник.
– А при чем здесь мои часы? Мне их на юбилей подарили. Вот что! Чтобы завтра же отремонтированные часы были у меня! Я ясно объяснил?
– Так точно, товарищ генерал. Отремонтирую и принесу. Лично доставлю.
Генерал фыркнул по-кошачьи, развернулся и вышел. Но походка у него была совсем не как у кота, скорее как у курицы.