Приговоренный - стр. 12
Мне пришлось рассказать историю про подполковника и стену, с которой упали часы с кукушкой. Два моих слушателя смеялись, а Боб никак не просыпался.
– Эй! – позвал его расписной.
Боб не реагировал. Он как накрылся ночью подушкой, так под ней и спал. Расписной шагнул к нему, поднял подушку и отшатнулся. Голова Боба была свернута на сторону. Круглые безжизненные глаза тупо смотрели в стену.
– Контролера позовите! Околел Боб, – распорядился расписной.
Копра вскочил и застучал в дверь.
Вертухай, тот самый, который падал ночью, пришел сразу, словно рядом находился и ждал, когда его позовут.
Он открыл окошко, приткнулся к нему и спросил почти ласково:
– Какого хрена тебе надо? Дубинку давно не пробовал?
– Помер тут у нас один, – сообщил расписной с демонстративным равнодушием. – Совсем откинулся. Навсегда.
– Ага, – ответил вертухай так, словно ждал этого сообщения. – Сейчас фельдшера кликну. – Он даже окошко закрывать не стал и затопал куда-то в сторону.
Фельдшер, похоже, тоже по какому-то недоразумению находился рядом и пришел сразу вместе с еще одним вчерашним вертухаем. Дверь открылась. Здоровенный бугай сразу шагнул к моей шконке и, кажется, сильно удивился, увидев меня вовсе не там. Потом взгляд его упал на шконку Боба.
Но фельдшер, маленький, толстый, с седыми усами, опередил вертухая. Жирные короткие пальцы с рыжими волосами ощупали шею умершего арестанта.
– Голову ему свернули, – сделал правильный вывод фельдшер. – Ухватили одной рукой за затылок, другой за подбородок, рванули, и все. Кто здесь специалист по этой части? Вот он-то, я полагаю, и свернул.
Вертухаи посмотрели на меня с явным испугом, и какая-то метла мигом вымела их за дверь. Второпях они чуть не оставили нам в соседи фельдшера. Не знаю только, по какой статье вертухаи думали его сюда определить. Но он понимал, должно быть, что в камере все шконки заняты, и даже при своем округлом животе сумел просочиться в дверь, еще не прикрытую полностью. Свои шеи все эти ребята берегли очень даже старательно.
– На тебя катить будут, – сказал расписной.
– Толку от этого!.. – Я мотнул головой. – Доказать надо.
– Ты хоть спросил его, что за задание ему дали вертухаи? – поинтересовался Копра у расписного, однозначно определив, кто свернул Бобу шею.
Тот криво ухмыльнулся, послушал удаляющиеся шаги в коридоре, понял, что под дверью никто не залег, и сразу признался:
– Следак со сломанной рукой велел ему любым способом узнать, куда делся рюкзак того парня, которого капитан пристрелил.
– Не было с ним рюкзака, – сказал я. – Только пакетики с наркотой. Полный карман, похоже. Даже целых два. В одном – чеки с травкой, в другом – с героином.
– Рассказывай, как там было дело! – потребовал Копра.
Я вынужден был все изложить. Откровение всегда вызывает такой же ответ. Расписной сознался в том, что он сделал, мне пришлось поступить так же. Я начал рассказ с капитана Полуэктова и водителя-рядового, попавшего в реанимацию из-за передозировки, и только потом перешел к случаю на автозаправке.
– Мент, говоришь, туда с автоматом бежал? Неужто ты не понял, что он крышевал того парня? Это же обычное дело. Такие продавцы без защиты не работают. А у мента крыша где-то повыше. Может, в Следственном комитете. Рюкзак скорее всего у мента остался. А в нем этого дерьма на несколько миллионов поместится. Может, не в наших деревянных, а в зелени, – растолковал мне ситуацию расписной. – Короче говоря, влип ты, капитан, по полной программе. Тем более что сам в сознанку пошел. Но я тут на вертухаев посмотрел. Как они сразу к твоей шконке скакнули. Думали, это ты покойник. Тогда-то я и понял, что до суда ты вряд ли доживешь. Станут из камеры в камеру переводить. Отбиваться замучаешься. Ночью спать не сможешь. Будешь ждать нападения. Они кого-нибудь подсадят. Или попытку к бегству организуют.