Приговорён любить, или Надежда короля Эрланда - стр. 32
Королева выскользнула в коридор, не заметив притаившегося за дверью Короля. И как только скрылась из вида, он зашёл в потайную комнату.
Доктор, увидев монарха, покрылся испариной и безвольно осел на стул. В Короле закипали отчаяние и ярость. Самые страшные мысли пронеслись в голове, но реальность оказалась ещё страшнее. Он неистово тряс доктора, пока тот выдавливал из себя слова. Уродливые слова беспощадной правды, которая вымораживала сердце. Жизнь одним махом разлетелась в клочья, весь мир разлетелся в клочья.
Король в горьком отчаянии крушит полки со склянками. Разбивает руки в кровь.
«Я не смог дать ей яд, это только снотворное», – слова доктора тонут в звоне бьющегося стекла.
Король и так догадался, что его подданному не хватило бы духу напоить Королеву смертельным снадобьем. Только что толку, если проклятие уже запустило обратный отсчёт?!
Почему?! Почему любимая не сказала ему сразу?! Зачем обманула?! Зачем вырвала сердце?! Зачем лишила смысла дальше жить?!
Короля трясёт от гнева и безысходности. Он не помнит, как возвращается в спальную. Вот она его Королева – лежит на супружеском ложе, такая бледная, такая прекрасная, такая нестерпимо желанная.
«Что ты наделала, любовь моя? Что. Ты. Наделала?»
Он обрушивается на супругу, срывает с неё одежды. Да. Вот они эти язвы – знак того, что Королева скоро покинет его навсегда. Дикий стон вырывается из его груди. Он прижимает её к себе.
«Что ты наделала? Как ты могла?»
Его руки скользят по её телу жадно и яростно. Король не знает, чего хочет. Любить. Или убить. Или умереть сам.
А она живая. Пока ещё такая живая. Так отчаянно отзывается на его ласки, так чувственно трепещет, так крепко прижимается к нему. И он любит её. Любит исступлённо безудержно беспощадно. И его накрывает удовольствие такое беспредельно острое, такое беспредельно горькое. С этим непереносимым привкусом неизбежности. С этим чудовищным привкусом скорой потери…
Надя замолчала. И Эрланд тоже молчал. Они долго сидели в тишине. Они оба не хотели говорить. Они оба были ещё там. Им нужно было время, чтобы вернуться в эту беседку, в этот древний лес, в этот мир. Чтобы снова начать слышать шум ветра и стрёкот насекомых, ощущать прохладу опустившейся ночи и запахи влажных от вечерней росы трав.
Время сеанса уже вышло, но Надя не спешила напомнить об этом. Если бы Эрланд попросил, она бы продолжила сказку. Но он не попросит. Она это чувствовала. Он выбрал эту уединённую беседку, чтобы ничто не помешало дослушать историю до конца, но теперь он понял, что пока не хочет услышать конец.
– Идёмте, – Эрланд собрал шахматные фигурки в коробку, поднялся и взял Надежду за руку.
Вывел наружу, пошёл не спеша. И как только он разбирал дорогу? Надя не видела куда ступает. Густые кроны деревьев скрывали свет звёзд. Но Эрланд держал крепко. Надежда ощущала абсолютное спокойствие рядом с этой каменной глыбой. Не боялась рухнуть в канаву или наступить на хвост ядовитой змее. Была уверенна, что Его Грозное Величество не допустит перелома ног или безвременной кончины своего психолога. Он уже успел привязаться к ней. Ну, если не к ней, то как минимум к этим их странным сеансам.
Они шли достаточно долго, когда Надя поняла, что король не ведёт её во дворец. В общем-то, она была не против. Красивая ночь. Красивый лес. Почему бы не прогуляться перед сном? Не могла только понять, зачем это Эрланду. Что тянет его бродить по зарослям в такое время суток? Хотя, чему удивляться? Он ведь привык к каждодневным вечерним прогулкам.