Приглашение на танец - стр. 9

– Мама, мужчина моего возраста не позволяет себе капризничать. – Он жестом предложил матери сесть на стул, с которого недавно встала Кларисса. – Хотя об этом легко забыть, если ты постоянно заставляешь меня чувствовать себя так, как будто я до сих пор хожу в коротких штанишках.

– Прошу прощения, ваша светлость. – В голубых глазах, очень похожих на его собственные, вспыхнули насмешливые огоньки, что в последнее время случалось не часто. – Но мне трудно сознавать, что передо мной герой войны и пэр королевства, ведь я до сих пор помню тебя малышом, который тонким голоском просил еще одну конфетку.

– Умоляю, мама, не говори этого за пределами моего кабинета. Если это просочится в газеты, меня не спасет никакая храбрость. – Они посмеялись вместе, потом мать вернулась к вопросу, который привел ее в кабинет.

– Я невольно слышала твой разговор с Клариссой, – сказала леди Майкл Далтон бесстрастно. – Ты был с ней очень суров.

Лукас вздохнул и взъерошил волосы пятерней.

– Она хочет, чтобы мы прекратили искать Уильяма. А я пока не готов сдаться. По-видимому, Кларисса уже решила, что он не вернется, и хочет начать новую жизнь без него.

Мать грустно улыбнулась, морщинки вокруг ее глаз стали заметнее.

– Лукас, я знаю, тебе трудно это понять, но не забывай: несмотря на то что Кларисса и Уильям женаты пять лет, они провели больше времени порознь, чем вместе. Она никогда не разделяла интереса твоего брата к Египту, и сама мысль, что он мог совершить подобный поступок – предпочесть ей Египет, – для нее страшнее, чем предположение, что он там умер. Женщине трудно соперничать с абстрактной идеей, равно как и с увлечением супруга чужой культурой другой страны.

– Мама, ты говоришь так, словно сама через это прошла. – Лукас всегда считал брак своих родителей идиллическим, и ему было трудно представить его другим. – Тебе разве приходилось соперничать с какой-либо «абстрактной идеей», владевшей вниманием отца?

Леди Майкл издала короткий смешок.

– А как, по-твоему, можно назвать церковь Англии? – Она посмотрела перед собой невидящим взором, словно перенеслась в другое место и другое время. – Бывали дни, когда мне хотелось отправиться в Лондон и вызвать на дуэль архиепископа Кентерберийского, настолько я устала от обязанностей, которые он возлагал на твоего отца. Вечно находилась какая-нибудь другая семья, другая мать, другой ребенок, которым, казалось, он был нужнее, чем нам.

– Но ты же всегда так активно участвовала в делах прихода.

– Это началось позже. – Мать Лукаса снова печально улыбнулась. – Прошло несколько лет, прежде чем я поняла, что причиняю боль не только супругу, но и самой себе. И тогда я начала делать то, что было в моих силах, когда он помогал нуждающимся семьям в нашем приходе. И вскоре мы снова стали счастливы, и я с удивлением поняла, что нашла и свое призвание. Но между нашими семьями разница в том, что Уильям уезжает работать не в соседнюю деревню, а намного дальше. Даже если бы Кларисса заинтересовалась Египтом, это ей не помогло бы: все равно Уильям проводил бы больше времени в отъезде, чем дома.

– Я до сих пор не понимаю, почему они вообще стали мужем и женой, – заметил Лукас.

– В тот момент ты был в армии. Незадолго до женитьбы Уильям поступил на работу к лорду Херстону. Думаю, тогда он не сознавал, что ему придется по многу месяцев отсутствовать. Ну и, как известно, Уильям, подобно многим мужчинам, порой терял голову при виде хорошенького женского личика.