Причудливые виражи - стр. 33

– Да-да! Я вас так понимаю, Ланочка. Это вы меня простите за вторжение. Но…

– Сомнения и вопросы перенесём на потом. Вечером, во время ужина, вы мне всё-всё расскажете. Или вместо ужина, как пожелаете. Договорились? Обещаю уделить вам… по крайней мере, не меньше часа. Так вас устроит?

– Покорнейше благодарю! Буду ждать с нетерпением. Вы меня, Ланочка, так обнадёжили, вселили, так сказать, надежду, что мы… подружимся. Весьма благодарен, весьма.

– И да, Игорь Леонидович, ответьте, только предельно честно – что именно вы успели рассмотреть?

– Ну что вы, Ланочка! Я был настолько смущён, что не заметил буквально ничего. Ну, разве только соблазнительную позу, краешек оголённой кожи. Совсем чутельный, аот такой, – покалал фалангу указательного пальца, – в моём возрасте… можете забыть про это маленькое недоразумение, Ланочка. Я нем как рыба. Обещаю, ни одна живая душа, ни о чём не догадается.

– Ладно, этот пункт мы проехали, больше к нему возвращаться не будем. Только… не знаю почему, но я вам не верю, даже столечко, – девочка вернула ему тот же жест, – вы… вы хитрец, даже не так – обманщик.

У вас на лице было написано… что успели посмотреть весь фильм. Это по крайней мере нечестно. О-о-о, я вас не виню, вполне объяснимо подобное любопытство. Одинокий старик. Я бы, наверно, тоже вылупилась на подобное диво. Скажите, у меня ведь красивая попа?

Ладно, прощаю, можете не отвечать, я даже не злюсь… но больше так не делайте. До вечера, Игорь Леонидович.

Девушка помахала ручкой, даже послала впечатляющий воздушный поцелуй.

В штанах у Игоря слегка намокло, а трепещущее от восторга сердце плясало ламбаду.

Мужчина торжествовал. На такую удачу он не смел надеяться: мало того, что теперь можно рассчитывать на более близкое знакомство, так ещё и тема для будущей картины стояла перед глазами как живая.

– Это будет шедевр! Жалко, что девочке этот портрет я никогда не решусь показать. Это будет моей сокровенной тайной. Вентилятор, обнажённая наполовину попка, растерянность, взгляд…

Обворожительное зрелище требовало художественной реализации, вызывало эйфорию, толкало на дальнейшие рассуждения, рождало сказочные фантазии.

Сколько же интересных, возбуждающих, прекрасных событий и переживаний упустил он за эти годы не по своей воле, потворствуя ревнивой материнской заботе, не учитывающей его личные интересы.

Не настало ли время наверстать потерю?

Игорь Леонидович отыскал в столе нераспечатанную упаковку мелованной бумаги для эскизов, и принялся творить.

Он пытался передать листам бумаги всё то, чему стал невольным свидетелем, выплёскивая на ватман эмоции, настроение, неистовый восторг, восхищение, ликование – всё то, что невозможно выразить при помощи слов.

Его руки совершали волшебные движения карандашом, ластиком и кистью, создавая некими техническими приёмами оживающие впечатления.

Изображение девушки было бесспорно статичным, неподвижным, но зрителю могло показаться, что оно перемещается, эмоционально реагирует на происходящее, посылает чувственный импульс, что-то необыкновенно волнующее рассказывает.

Число рисунков было огромным.

Игорь уловил, запомнил каждый нюанс позитивного образа, который пробуждал немыслимое вдохновение.

Ускользающие детали дорисовывало воспалённое возвышенным художественным чутьём воображение.