Причина Пандемии №20 - стр. 2
– Ну, так купите? – напирала девушка.
Ему ничего не оставалось, как покачать головой.
Она криво ухмыльнулась, и ее взгляд говорил ему: «я так и знала, чего от тебя ждать». А потом она произнесла вслух то, что дало ему уверенность в его собственных способностях чтения мыслей.
– Жалкий обыватель!
– Что?
Он растерялся. Слово обыватель никогда не казалось ему оскорбительным, но в этот раз он понял, что его обозвали. Понял по ее тону.
– Я просто забыл взять…
Она прервала его смехом и, растолкав возмущенную толпу, выбралась на свободное место. Он прошествовал следом.
– Я забыл… – произнес он, разводя руки.
Но в этот раз слова его прозвучали как-то вяло.
– Ты не забыл, ты просто не взял. Ты купил хлеба, чтобы вечером покушать с ним жалкого супа. На твоем пальце нет кольца, значит, ты не женат, и ты тощ, как селедка, значит, питаешься дешевой лапшой из супермаркетов!
– Неправда, я слежу за фигурой…
На этот раз Глеб замолчал сам, ибо это было ложью. Любой прохожий определил бы его аморфность по тощим, без намеков на мускулатуру, рукам и чуть обрюзгшему, хоть и не толстому, животу. Он неловким движением спрятал пакет с хлебом за спину.
– Иногда у меня бывают деньги.
Он уже захлебывался словами, даже не спрашивая себя, почему сейчас стоит перед ней как школьник и оправдывается.
– Я и не говорю, что их у тебя не бывает! Я о ДРУГОМ, дурик! Все, что у тебя есть, расписано с точностью до копейки. А если ты взвесишь чуть больше пельменей в магазине, ты побежишь их отсыпать.
Тут он сдался. Она читала его как раскрытую книгу. Как букварь. Ему даже показалось тогда, что она за ним долго следила. Небольшой, болезненный укольчик от паранойи.
– Я могу взять немного денег из дома и купить тебе.
Тут растерялась она. Ее глаза сделались круглыми и большими, именно такие глаза рисуют рождественским ангелочкам или анимешным персонажам. Он невольно залюбовался и понял, что попал.
– Ты серьезно?
Глеб кивнул и опустил глаза. И опять ему в нос ударил этот странный запах.
– Чем ты душишься?
Она нахмурилась.
– Я не душусь, еще хочу пожить.
Он смутился, понимая, что это был полу-вежливый посыл, но отчего-то продолжил.
– Каким парфюмом пользуешься?
Девушка нетерпеливо вдохнула и посмотрела на него как на сумасшедшего.
– Я не пользуюсь парфюмом.
Как-то странно выглядело ее упрямство, но она явно не хотела посвящать его в эту «страшную» тайну. Тогда ему это показалось смешным. Тайной девочки-подростка.
– Ладно, чем от тебя пахнет?
Ее глаза сделались совсем черными.
– Что тебе дался мой запах? Ты знаешь, что человеческий мозг может уместить в себя только определенную долю информации? И я не думаю, что информация о моем запахе так жизненно важна!
Она наступала на него, и он чуть попятился, даже защищаясь, выставил вперед руки.
– Ладно, но учти и любой другой спросил бы тоже самое!
Девушка подарила ему одну из столь редких улыбок.
– Все, кто спрашивали, мертвы.
Он тоже улыбнулся. Однако она, спрятав улыбку, серьезно смотрела на него, подтверждая искренность своих слов. Тут она заливисто засмеялась, не так как хохочут торговки на базаре, а искренне, нежно, в таком смехе хочется утонуть. Он даже тогда не знал, что в ней его привлекло, но понимал, что больше не хочет расставаться с этим человеком.
– Знаешь, я не хочу покупать эти цацки, мне они ни к чему. А вот в барчике я посидела бы.