Причина Пандемии №20 - стр. 17

Оникс на улице вела себя, как холодный, аморальный убийца. А вечером, в их номере, она вновь обращалась в его Оникс. Именно в такие минуты, Глеб чувствовал свои силы. Он вновь попытался поговорить с ней. Его попытка была предпринята, когда чуть уставшая девушка сняла туфли и, еще не раздевшись, в прихожей обняла его. Он яростно прижал ее к стене и стал целовать. Глеб подавил бы любое ее сопротивление, но она и не думала сопротивляться. Они переместились в комнату и когда уже очутились на кровати, когда ее глаза были полузакрыты в экстазе, произнес.

– Я хочу поговорить.

Она простонала.

– Я серьезно. Мы не должны больше выполнять указания Высших.

– Заткнись!

Она резко встала. Глеб думал, что крепко держал ее за руку, но его запястье безжалостно хрустнуло, и она уже возвышалась над ним.

– Я сказала, мы будем исполнять возложенную миссию. Какое из моих слов показалось тебе непонятным?

Глеб хмуро улыбнулся.

– Все понятно.

– Отлично.

Она вдруг резко схватила его за волосы, и притянула его лицо к своему. В глазах светился странный огонь.

– А теперь я тебе кое-что разъясню. Ты не так все воспринял. Своими действиями я лишь хотела поднять твой дух. Я не испытываю к тебе чувств, кроме раздражения. Я больна, а мне пообещали излечение. Такая небольшая ампула светло-желтого цвета. Понимаешь?

Он кивнул. По его телу распространилась волна отчаяния, и он почувствовал запах гнили своих надежд. Одной фразой она убила все. Все его естество, восставшее, чтобы надеяться и жить. В нем боролись двойственные чувства – убийственное разочарование и призрачная надежда. Если Оникс пообещали излечение, то это главное, это то, чего он жаждал. Но ему хотелось, чтобы она объяснила это другими словами. Девушка выпустила его волосы и хмурая подошла к окну.

– Мне пообещали излечение, я получу вечную жизнь, – сказала она, явно не обращаясь к нему. И он продолжал молчать.

В их номере долгое время только тикали часы.

И они продолжили свой путь. Далее, в их планах числилась Москва.

Он никогда не был в Столице, и город потряс его своим размахом. Не нужны были музеи с их яркими экспонатами, полотна художников, одни разноцветные рекламные щиты и неоновое освещение могли заменить все. А эти величественные здания, проекты которых разрабатывали самые искусные архитекторы. Глеб еще раз окинул взглядом красивые улицы и пожелал, чтобы они с Оникс еще раз очутились здесь, но при других обстоятельствах. Настроения девушки, казалось, тоже повысились. Глеб, к слову сказать, не замечал в ней никаких признаков болезни. Видимо, ее уже привили. Оникс часто отлучалась, и, скорее всего, получила вакцину. Видя ее в добром здравии, у него повысились настроения, и даже болезнь чуть отступила. Он уже не кашлял так сильно и часто. Глеб понимал, что это ненадолго, но радовался даже этому кратковременному улучшению. Люди умирали как мухи. То и дело у Оникс звонил телефон и тихий, вкрадчивый голос сообщал ей об «успехах». Глеба ни огорчал, ни радовал сей факт. Он как будто жил в другом мире. И его счастье зависело лишь от настроений напарницы.

– Хочешь, сегодня прогуляемся на Чистые Пруды? Это очень красивое место, дышащее своеобразным покоем. Недаром именно это место с любовью описывал Булгаков.

Он с радостью поддержал ее инициативу. Они долго бродили мимо гуляющих пар и молодежи, одетой в черные одежды. Тут и там слышался страшный кашель. Двое, парень с девушкой, несли своего задыхающегося и оттого бьющегося в конвульсиях приятеля. Кто-то кричал…