Причина надеяться - стр. 25
Я делаю глоток пива.
– Так какой же совет ты мне дашь, о мудрая младшая сестра? Прикинуться ради Крис диким жеребцом?
Зои откашливается.
– Не надо. Очарование человеческими Черными Красавчиками, в отличие от четвероногих, в какой-то момент исчерпывается. И тогда эти женщины отправляются искать настоящего друга, которого не нужно спасать и нет необходимости клеймить жеребца. – Зои облокачивается на спинку кресла и морщит лоб. – Как, черт возьми, мы в принципе перешли на тему лошадей?
– Ты хочешь мне этим что-то сказать? – Мне давно известно, что она снова ездит верхом. Мне сразу следовало догадаться. Зои не из тех, кого можно отговорить от чего-то, что она любит. Даже из-за несчастного случая, который в четырнадцать лет чуть не стоил ей жизни. Едва она очнулась от искусственной комы после экстренных операций, сразу захотела знать, все ли в порядке с лошадью, с которой она упала. Тогда, в шестнадцать лет, меня приводило в ярость, что на кобыле не осталось ни царапинки, в то время как сестра оказалась парализована ниже пояса. Навсегда, черт возьми. Сейчас же я за это благодарен. Зои сделала выводы из этого несчастного случая. Она вела себя бесшабашно и допустила ошибку. Она может жить с последствиями – а что ей еще остается? Но если бы лошадь сильно пострадала, к сломанному позвоночнику сестры присоединилось бы разбитое сердце.
Зои кусает ноготь на большом пальце.
– Ты видел шлем для верховой езды, когда встречал меня на вокзале.
– Я знал, что ты снова села в седло, еще до твоего отъезда в Лондон. Лошади пахнут, Зои.
Она мотает головой.
– Но тогда я просто смотрела. А в Лондоне снова начала. Сперва на лошади для терапии, с сопровождением или шагом на корде. Но… это чем-то похоже на езду на велосипеде.
– Невозможно разучиться?
Зои улыбается от уха до уха.
– Нет. Обычно бо́льшую часть работы ты делаешь ногами. Но если надо, есть и другой способ.
Ну что тут скажешь, Зои? Лучше не буду вообще ничего говорить. Это было бы неправильно.
– Я поэтому раньше вернулась. Из-за Люси.
– Люси, значит. Твоя лошадь?
Ее карие глаза светятся золотом.
– У меня доверенность на право пользования лошадью, три раза в неделю. Она содержится в конюшне для людей с ограниченными возможностями на окраине города.
Я пытаюсь представить себе, как можно сделать конюшню доступной для кресла-каталки, однако она, как всегда, читает мои мысли, прежде чем я прихожу к каким-либо выводам.
– Высокие подставки, чтобы залезать на лошадь, – поясняет она, – электрические тележки для навоза и никаких б-б-б-булыжников во дворе.
– Понятно. И ты же осторожна, да?
– Нет, я мечтаю, чтобы в мой скелет опять воткнули кучу металла, потому что это жуть как круто. – Она вздыхает. – Пожалуйста, не садись на этого конька, с гиперопекой и папа справится. Кстати, как раз об этом я и хотела бы еще с тобой поговорить: ты ведь не скажешь ничего маме с папой, правда?
Я же не сумасшедший! У них сорвет крышу. Папа до сих пор задерживает дыхание, когда Зои в коляске просто заезжает на бордюр. Можно было бы предположить, что учеба Зои в Лондоне немного успокоит родителей, все-таки она доказала, что способна жить одна. Однако все стало только хуже. Теперь они не доверяют ей даже готовить завтрак и, наверное, расслабятся, лишь когда приедет Джонатан, так как считают, будто он пылинки с нее сдувает, чтобы она не дай бог не поранилась.