Президент планеты - стр. 32

Неожиданно Дарвин осознал, что денег у него сейчас ничуть не больше, чем у бездомного. У него, как и у всех людей, был вживлён в ладонь чип с привязкой к банковскому счёту, к айди, к телефону, к замкам, ко всему, что контактировало с человеком и предоставляло какие-либо услуги. Он мог бы снять наличные в любом банке, но его отследили бы быстрее, чем кассир открыл бы кассу с наличными.

Сразу же как появилась связь, на телефон пришло сообщение о восьми пропущенных, и вслед за этим раздался звонок. Звонила мама:

– Дарвин, ты в порядке, тебя не ранили? – спросила она запыхавшимся голосом. Кажется, люди по ту сторону трубки до сих пор куда-то бежали.

– Нет, мы целы. Нас с Яном отделили, пришлось убегать одним, сейчас мы идём…

– Ничего не говори, – прервала его Лиза. – Уверена, нас подслушивают. Просто знай, что скоро мы выгоним негодяев из дома и всё снова станет хорошо. Побудь пару дней с Яном, пока мы не найдём выход, хорошо?

– Да, мам.

– Я тебя люблю, сынок.

– И я тебя, мам.

– Избавься от телефона как можно скорее, – в трубке послышался голос Лизы, сдерживающей слёзы, и у Дарвина самого глаза стали мокрыми.

Связь прервалась, но перед этим он успел услышать голос Лилии, она что-то говорила про Андреса. Дарвин ещё некоторое время не мог прийти в себя, он вытирал глаза рукавом футболки, колени тряслись. Ян стоял рядом. Он не слышал разговор, но догадывался, о чём шла речь.

– Что она сказала? – спросил Ян.

– Они скоро выгонят всех из дома, и мы вернёмся.

– Так и будет, – подтвердил Ян. – У твоей мамы очень много друзей, они помогут. Сейчас надо побыть одним, подождать, пока всё наладится. Два или три дня, неделя максимум.

– Хорошо.

– Ты будешь молодцом? Продержишься пару дней?

– Да, – ответил Дарвин, по-прежнему вытирая слёзы.

– Молодец, а теперь пойдём, и будь осторожен – в Гибралтаре нельзя расслабляться.

Удивительно, что Дарвин ни разу не посещал этот город, хотя прожил здесь больше пяти лет. Аэродром находился в другой стороне, и его семья всегда путешествовала в дальние страны, а не в ближайшие места.

Когда он впервые приехал в посёлок после голодных бунтов, ему было три года, и он мало что запомнил об этом времени, но у него в памяти отчётливо отпечатался силуэт города, ещё совсем маленького на тот момент. С тех пор Гибралтар расширился до невероятных размеров и тянулся до самого горизонта. Это был самый быстрорастущий город на данный момент.

Он даже внешне отличался от остальных городов – в нём дронам разрешалось летать по улицам, поэтому всё пространство между домами было заполнено тысячами жужжащих механизмов. Они доставляли еду и почту для каждого из сорока пяти миллионов жителей. Непрерывный шум миллионов пропеллеров без перерыва раздавался по городу, и для многих жителей не отличался от звуков природы. Порой дронов становилось так много, что они закрывали небо, ни разу при этом не столкнувшись.

Несмотря на то что Гибралтар находился в низине, своими пиками он превосходил высоту посёлка. Весь центр города был усеян небоскрёбами, ближе к окраинам находились обычные дома высотой в десять – пятнадцать этажей. Зелёных зон было совсем немного.

Вокруг говорили на самых разных языках. Помимо родного русского, на котором говорили оба его родителя, няня Финес научила его английскому и некоторым выражениям на испанском. Но таких языков, как в этом городе, он не слышал даже в фильмах. Казалось, говорившие не используют язык вовсе, а произносят звуки остальными частями гортани. У парней в чёрных рясах получались харкающие звуки, будто они хотят сплюнуть. Продавец за стойкой с хот-догами говорил так эмоционально, будто ему только что упала гантель на ногу. У девушек с рюкзаками, на которых стояла эмблема Гибралтарского университета бизнеса, язык состоял из одних гласных, а волосатый и небритый певец с гитарой пел на перекрёстке песню так пугающе, словно его язык изобрели для одного из фильмов ужасов.