Прежде чем ты меня убьёшь - стр. 24

Я поджала губы, видя, что он достал газету из низа стола, принявшись читать.

– А вы случайно никуда не собираетесь уходить? Может, в этот раз мне удастся сбежать. Только в этот раз я обмажусь чем угодно, лишь бы вы меня не учуяли – сорвалась я, чувствуя, что я вряд ли сбегу.

Он и не пошевелился.

– Начинай прямо сейчас, – сказал, неожиданно положив газету на колени. – Хотя, знаешь, пора бы уже какой-то остроты добавить, не находишь? Если я ловлю тебя не в первые 2 минуты, а в первую минуту, ты, – он изучил меня взглядом, – не болтаешь своим языком целые сутки, но если сможешь продержаться, тогда я даю тебе свою одежду. Могу дать фору… если хорошо попросишь.

Я покачала головой.

– Это нужно быть сумасшедшим, чтобы спорить на ваших условиях.

Дровосек усмехнулся.

– Верно.

Я призадумалась.

– Но одежда мне теперь и вправду нужна, раз мою вы спалили. Тогда… я обещаю ничего не говорить в течении 4 часов за неё, идёт?

Мужчина махнул рукой.

– Я не занимаюсь благотворительностью.

Я невероятно сильно разозлилась, прежде не замечая, чтобы кому-то удавалось довести меня до подобного состояния.

Но и, впрочем, при мне ещё никто не забивал человека дощечкой с чертополохом, стоит отдать должное.

– Хорошо, тогда и простынь твою я тебе тоже возвращаю, спи на крови, тебе не привыкать, – сказала, скидывая её с себя на мужчину, оставаясь в нижнем белье. – Я похороню военного, но только потому, что мне тут тоже жить… к сожалению.

У дровосека зло блеснули глаза, но я всем видом дала понять, что не боюсь его, разворачиваясь и уходя собирать голыми руками остатки Дона, настолько сильно меня вывел мужчина, что у меня внутри не осталось никаких чувств, кроме злости.

Как ни странно, он не ударил меня за это или не сказал ни слова, хоть обычно последним оно было именно за ним, если, конечно, дровосек решил всё-таки снизойти до этого, а не обойтись своими фирменными безмолвными ответами, говорящими порой красноречивее любых слов.

Собрав всё в кучу, я вынесла приблизительно половину того, что поместилось на мне, направляясь к ближайшему дереву и выкапывая яму.

Если он будет чувствовать запах, пусть сам тогда перехоронит. В каком-то смысле я даже почувствовала победу, поскольку будет трудно потом в земле найти все остатки и избавиться от них.

Когда я зашла за остатками, их уже не было. Посмотрев на мужчину, который продолжал читать газету, я хотело было уже спросить, но…

– Я решил, что тебе стоит ещё кое-что узнать, – сказал, вставая и идя прямо к выходу. – Нет, ты тоже должна это видеть – добавил в тот момент, когда я старалась отойти от него подальше. Дровосек, взяв меня за руку, доковылял к входу в подвал. Он также быстро открыл крышку, а затем, исчезнув на несколько минут, вышел вместе с какой-то девушкой лет шестнадцати. Взяв и меня под руку, он донёс нас до того места, где я похоронила Дона.

– Я тебя предупреждал, – сказал дровосек мне, кидая девушку шестнадцати лет прямо на это место. – Ты же знаешь, как перебивать запах, да?

– Пожалуйста, не нужно – заплакала девушка, умоляюще глядя на нас обоих.

Я с ужасом на него посмотрела на ублюдка.

– Ты же… не будешь?

Дровосек спокойно посмотрел на меня.

– Я ем мясо людей, кроме, конечно, военных. Их вечно накачивают какими-то невкусными препаратами.

– Подожди, – нашла в себе силы произнести я, сложно переваривая озвученное им. – Как же животные? Это… это же тоже мясо – произнесла, чуть заикаясь.