Превращение - стр. 9
– Тебя уже выпустили из дурдома? – пробормотала я, немного переврав знаменитую фразу из фильма про Шурика[1].
– Там долго не задерживаются, – хрипло, с мороза, ответил мне Дракон. – Привет, кнопка! – Это уже Маринке, цепко держащейся за его шею.
Семейная идиллия, сцена первая. Отец пришел с охоты и принес мамонта. Нет, дракона. Отец? А чего он ее «кнопкой» величает? Они знакомы?
В нормальной жизни его звали Дима Сторожев. Круглолиц и улыбчив, невысок и в меру упитан. Вот только длинных черных волос у него теперь не было. Свою красу и гордость – хвост, всегда чинно лежавший между лопаток, – ему пришлось где-то оставить. Как и цвет. За время, что мы не виделись, краска сошла, и Дима вновь стал темно-русым. На высоком лбу обозначились залысины, над бровями, повторяя их форму, пролегли первые морщины. Но карие глаза смотрели, как всегда, нагло и вызывающе, пухлые губы, а от улыбки на щеках обозначались ямочки.
Раздражение медленной каракатицей проползло от живота к груди. Держите меня семеро! Сейчас порву его на части!
Я вцепилась в край стола, чтобы сразу не метнуть в Дракона что-нибудь тяжелое. Например, зеркало. Разобьется – нехорошая примета обеспечена. Нежданному гостю долго не усидеть в нашем маленьком домике. Семеро козлят изгонят волка, и победит добро!
– Привет, Макс! – Дракон старательно обстукивал свои луноходы.
– Здравствуй, – отозвался любимый. Он даже не думает возмутиться?
– Не старайся быть вежливым. – Мне хотелось говорить спокойно, но получался полушепот-полухрип. – Сейчас он обратно пойдет.
– Зачем? – В простодушном лице Дракона светилось изумление.
– За хлебом в магазин, – зашипела я, уподобляясь еще одному представителю из семейства хладнокровных.
– А я все привез! – Сторожев кивнул в сторону входной двери, где стояла черная спортивная сумка.
Не Дед Мороз, конечно, но звучит интригующе.
– Да проходи ты скорей! – верещала Маринка, не замечая, что сама же мешает гостю раздеться.
От такого напора я начала сдаваться. И даже не от наглости визита, а от его невозможности. Сюда, в заброшенную, занесенную снегом избушку, прошитую всеми ветрами, где поблизости мало что волки не бегают, мог приехать кто угодно – старый приятель Пашка Колосов, моя милая сумасшедшая подруга Лерка Маркелова, даже любительница инфернальщины и гламурная красотка Стешка Малинина. Я допускала появление папы с мамой, Волан де Морта, тени Нибелунгов. Но не Дракона.
– Чего-то не пойму… – Я смотрела только на Макса. На его спокойное красивое лицо. – Он остается?
В мозгах неприятно запульсировало, рождая головную боль. Я медленно повернулась к Диме, но видела не его, а полыхающую мастерскую, прыгающего в дрожащем свете огня Дракона и лежащего без движения любимого. Словно заново пережила все, что тогда испытывала. Особенно неприятным было осознание неотвратимости катастрофы и собственной никчемности.
Воспоминание мазнуло меня по легким, сбило дыхание. Я закашлялась.
«Тише, тише…» – прошептал в сознании голос Макса, словно мы вместе с ним смотрели повтор фильма-катастрофы. Неужели решил, что я действительно брошусь на Сторожева с кулаками?
– Нет, ну ты чего? – Дракон сбросил доху и наклонился снять луноходы. – Там такой дубняк! А у вас здесь тепло. Думал, не найду. Темнота. На Новый год опоздал, да?