Превенция - стр. 23
Из раздумий меня вырвал громкий стук – Серёга стучал в дверь. За ней послышались шаркающие, по-хозяйски уверенные шаги, а затем кто-то с той стороны спросил:
– Газовики?
– Волонтёры, – ответил Серёга.
Дверь открылась. Перед нами предстал невысокий мужчина средних лет, одетый в белый вязаный свитер, из-под которого виднелась длинная чёрная рубашка. Что особенно мне запомнилось: писатель носил классические лакированные туфли с обычными потёртыми синими джинсами. Пару секунд они с Серёгой молча смотрели друг на друга, и я тоже не проронил ни слова.
– Какими судьбами? – нарушив неловкое молчание, спросил он. – Я думал, мы договорились о мире. Мне сказали, что более не потревожат! Кто вам дал мой адрес?
– Один благодетель, – ответил ему Серёга. А затем, оглядев писателя с головы до ног, щурясь, сказал: – Вы нас ждали?
– Газовиков жду, второй день уже обещают заехать, – спокойно отвечал писатель, протягивая руку собеседнику, – обычно я предпочитаю куда более скромный стиль.
– В таком случае предлагаю ждать вместе, – улыбнулся Серёга и пожал ему руку, – Сергей!
– Арсений.
– А это – Виктор, – сказал Серёга, качнув головой в мою сторону.
– Приятно, – безразлично ответил Смольников, протягивая мне руку. – Проходите.
Он провёл нас через узкий и пустой коридор своего дома прямиком на веранду. Стены внутри были выкрашены в нефритовый цвет; по правую руку находилась закрытая дверь, такого же цвета; по левую руку – такая же по размерам, но со стеклянной вставкой, сквозь интересный полигональный узор которой ничего нельзя было разглядеть. Веранда, в отличие от коридора, была просто прекрасна: приятный кремовый цвет стен, широкие распахнутые окна и небольшой столик, что так удачно вписывался в общую картину; в противоположном ему углу стоял массивный письменный стол с полочками, под завязку забитыми тетрадями и старыми письмами; рядом со столом возвышался книжный шкаф из тёмного дерева, заполненный разнообразными книгами, среди которых я заметил несколько знакомых сборников Эдгара По, Тургенева и Булгакова, но более всего моё внимание привлёк знакомый тёмно-зелёный корешок, – свою книгу писатель поставил в один ряд с русскими классиками.
– Чай, кофе? – по-прежнему безразлично спросил он и, не дождавшись ответа, присел на стул, скрестив руки, намекнув тем самым, что нам следовало бы вежливо отказаться.
– Нет, спасибо, – сказал Серёга, опускаясь на стул напротив. – Перейдём сразу к делу. Вас хотят убить.
– Что?! – хриплым испуганным голосом проговорил Смольников, широко раскрыв глаза. – Кто?!
– Так называемые чёрные волонтёры, – спокойно отвечал мой друг.
Шокирующее заявление будто оживило безразличного писателя. Смольников сидел бледный как простыня и внимательно слушал каждое слово, произносимое его собеседником.
– Вами заинтересовались те, кто привык решать проблемы самым простым способом, знаете ли. Таких, как вы, они называют «прокажёнными». Вам-то, понятное дело, ничего из написанного не грозит, создателей их творения не трогают, но на других отыгрываются сполна.
– Так если оно всё-таки тронет автора, – шёпотом перебил его писатель, – то, как вы узнаете, что именно его убило?
– Ну, методов много. Например, ваша рукопись будет у вас в руках, пока вы бездыханный валяетесь на полу. Но, скажу честно, на моей памяти ещё не было подобных случаев.