Преторианец - стр. 9

До приезда в этот порт Макрон и Катон служили в Египте, где Катону пришлось командовать наспех и с трудом набранным отрядом и отражать нападение нубийцев. Дело было трудное и рискованное, Макрон хорошо это помнил, и они возвращались в Италию, ожидая наград за свои воинские труды. Катон более чем заслужил повышение по службе и официальное подтверждение уже полученного чина военного префекта, а Макрон рассчитывал на командный пост в лучшем легионе. Но после того, как они представили свои рапорты императорскому секретарю и советнику Нарциссу на острове Капреи, их направили в Остию и велели ждать дальнейших распоряжений. В императорском дворце только что был раскрыт очередной заговор против императора, и советник нуждался в помощи Макрона и Катона, чтобы справиться с этой угрозой. Приказ, полученный ими от Нарцисса, был ясный и чёткий: им было велено оставаться в Остии, поселиться на постоялом дворе под вымышленными именами и ждать дальнейших распоряжений. Хозяин таверны был из вольноотпущенников, раньше он служил в императорском дворце в Риме, пока его в награду за труды не отпустили на свободу, выдав небольшое пособие, которого хватило, чтобы начать собственное дело в Остии. Императорский советник доверил ему приютить этих двоих постояльцев и велел не задавать лишних вопросов. Ему было необходимо, чтобы пребывание этих двоих оставалось тайной для всех в Риме. Нарциссу даже не нужно было упоминать имя Юлии Семпронии – Катон понял его и без слов и в первые несколько дней сдерживал своё негодование и нетерпение, но дни тянулись и тянулись, превращаясь в месяцы, а от Нарцисса не поступало никаких приказов, так что терпение молодого легионера достигло теперь последнего предела.

Единственная информация, которую Нарцисс соизволил им сообщить, заключалась в том, что в заговоре против императора принимает участие некая тайная организация, стремящаяся вернуть власть сенату. Тому самому сенату, горько подумалось Макрону, на котором лежит ответственность за то, что он завёл республику в тупик, завершившийся десятилетиями кровавых гражданских войн, последовавших после убийства Юлия Цезаря. Сенаторам больше нельзя доверять власть. Они слишком склонны играть в политические игры, не обращая особого внимания на последствия этих забав. Конечно, среди них можно в качестве исключения найти несколько вполне достойных людей, раздумывал Макрон. Людей вроде отца Юлии, сенатора Семпрония, а также Веспасиана, который командовал Вторым легионом, в котором во время кампании в Британии служили Катон и Макрон. Оба они – отличные мужики.

Макрон бросил последний взгляд на рабов, копошащихся на волнорезе, и натянул на голову капюшон своего форменного плаща. Он повернулся и пошёл обратно по береговой дорожке, ведущей в порт. Здесь тоже повсюду встречались свидетельства мощного строительства. За новой гаванью располагалось несколько огромных складов, там, где прежние портовые строения были сровнены с землёй, чтобы освободить место для новых зданий. Макрон уже видел, что, когда все работы будут завершены, это будет отличный большой современный порт. Ещё одно свидетельство богатства и мощи Рима.

Дорожка привела его к проезжей дороге, также ведущей к порту, и железные шипы его армейских калиг звонко застучали по камням мостовой. Он прошёл через ворота, обменявшись кивками с часовым, у которого хватило ума не требовать входную плату с легионера. Одной из привилегий солдат было освобождение от некоторых правил и установлений, что регулировали жизнь обычного гражданского лица. Что было только справедливо, как считал Макрон, поскольку именно солдаты жертвовали своими жизнями во имя сохранения мира и процветания империи. За исключением, разумеется, бездельников, попивающих винцо в тихих гарнизонах где-нибудь на задворках империи, например, в Греции, или просиживающих задницы в преторианской гвардии. Макрон нахмурился. Преторианцам платили в полтора раза больше, чем обычным легионерам, и тем не менее всё, что от них требовалось, так это роскошно одеваться на всякие там церемонии да следить за чётким исполнением приказов об избавлении империи от тех, кто был признан её врагами. Шансов поучаствовать в активных боевых действиях у них практически не было. Конечно, Макрон разок видел их в боях, там, в Британии, во время короткого визита императора на этот остров, да и то лишь для того, чтобы приписать себе успех всей кампании. Тогда они сражались вполне прилично, это он должен был признать, хотя и неохотно.