Претенденты - стр. 3
Илья понял: доверь ему выбор, кому вызволять его из плена, о лучшем варианте он и мечтать не мог.
Похоже, он задерживал дыхание всё это время, и только теперь вдохнул, тут же закашлявшись от дыма. Незнакомка отреагировала молниеносно. С места прыгнув к мальчику, она выхватила нож и застыла рядом – лицом к лицу, приставив клинок к его горлу.
Их глаза встретились, и Илья с ужасом осознал, что ему конец. Её глаза не были человеческими. Они сияли как звёзды – радужка была покрыта сусальным золотом и инкрустирована бриллиантами, а зрачок имел вертикальный разрез, как у рептилии.
Такие глаза были признаком знатного происхождения. Хеленмарская элита. Самый радикальный сорт постгуманистов. Смертельный враг базовых людей – драконы пустоты. Гениальные психопаты, изжившие из себя всё человеческое ради благ постгуманизма – сверхострых чувств, сверхбыстрых рефлексов, бессмертия и вечной молодости. Не знающие жалости ни к базовым людям, ни к собственным слугам-уродцам, вроде тех же свиноморфов, ни даже к самим себе…
И вот одна из таких драконов сейчас стояла напротив. Если свиноморфов можно было заболтать, то…
Увидев, что мальчик привязан, женщина проверила узлы и растяжки. Оскалилась.
– Повиси пока, – проворковала она и вернулась к трупу главаря.
Легко подняв, закинула его на стол. Гравитация была низкой, но инерция никуда не делась, тем не менее, дракон двигала труп так, словно он ничего не весил. Женщина воспользовалась ножом, чтобы сноровисто вскрыть поясничный отдел свиноморфа. Вырезав кусок мяса, убрала в пищевой контейнер.
– Люблю этих поросят, – сказала она, заметив внимание мальчика. – Скрестить свинью и базового человека оказалось отличной идеей. Выносливей вас в разы. Жрут всё подряд, даже друг друга. Отлично выживают в загазованных пещерах планетоидов. Только и нужно немного кислорода да обогреватель… У особей, которые выбиваются в командиры, мясо нежнее. Меньше двигаются, лучше питаются. У них в спине настоящее сокровище – группа мышц, которые расслаблены почти всю жизнь. Стейк получается нежнейший.
Делясь кулинарными пристрастиями, женщина блаженно закатила глаза.
– Так, теперь тобой займёмся, – она перешла к Илье и, обойдя, деловито прощупала спину.
– Я всю жизнь тяжело тружусь, – пролепетал подросток. – Спины не разгибаю.
– Да ладно, – послышалось недоверчивое.
– Два года на Седне рубил метановый лёд плазменным кайлом. Стоял у станка. Грузил шаттлы на Орке…
Тут женщина прижалась ухом ему между лопаток.
– Вещай дальше, – велела она.
Илья облизал пересохшие губы. Страх сменился необычайным томлением. Аромат постгуманистки – манящий и пряный – дурманил мысли. Это их драконьи штучки – феромонами они могли подчинять других.
– Я очень полезный, – сказал Илья, выстраивая подходящую легенду. – Обучен прислуживать знати. Говорю на высоком хеленмарском. Могу петь и танцевать, развлекать благородную публику трюками. Могу быть приказчиком для зверолюдей, отлично управляюсь с лимузинами. Знаю бухгалтерию, техническое обслуживание дворцов и яхт.
– Хрипов нет, лёгкие здоровые, – ответила женщина, затем ощупала ему грудь и живот.
– Внутренние органы на месте, – деловито заметила она, и Илья похолодел – похоже, она считала его источником органов на продажу.
– По отдельности я недорого уйду. Гораздо больше можно выручить, если продать меня как гладиатора на подпольные бои или в бордель.