Преступные игры гения - стр. 9
– Мы с Сидоровым были вместе пять лет. Но он вряд ли бы кинулся меня искать, если бы я исчезла с чемоданом, – ее тонкие губы отыграли скепсис. – Ее друзья, подруги, родственники?
– У нее не было родственников. Она из детского дома. А подруги и друзья пожимали плечами. И хихикали мне вслед. Слухи просочились в колледж. Начался самый настоящий стеб. И я ушел.
Он потер виски, лоб. Дотронулся пальцами до щек. Понял, что краснота с лица схлынула. Он выглядит теперь обычно. И может не смущаться так сильно.
– Как она выглядит? У вас есть ее фотография?
Валерий взял с пластикового стола телефон, вошел в галерею. Листать пришлось долго. Год прошел. На смену Лидочке пришли пейзажи, натюрморты, фото красивых домашних животных. Наконец ее лицо всплыло в телефонном окошке. Он увеличил его, протянул телефон Анне.
– Это она…
Анна смотрела на фото мгновение. Потом тут же позвонила кому-то. Ага, Сидорову, оказывается!
– Ты далеко уехал? – она выслушала ответ и приказала. – Возвращайся.
Его раздраженный монолог был слышен даже Валерию.
– Заткнись и слушай, – прервала его Анна на каком-то моменте. – Девушка, найденная в парке на плато, – это Паршина Лидия. Откуда знаю? А она десять лет была подругой нашего художника. Почему не узнал?
Она отодвинула руку с телефоном в сторону, глянула на Валерия холодно и равнодушно и спросила:
– Почему в убитой вы не опознали вашу бывшую девушку, Осетров?
– Что?! Это… Это была Лидочка?! – его колени подпрыгнули и затряслись. – Но этого не может быть! Это тело… Оно не ее! Оно чужое! Полное. Лидочка была худой до изнеможения!
– Пусть так, – прервала его Анна и спросила Сидорова, внимательно слушающего их разговор. – Слышал?
И снова уставилась на Валерия.
– Пусть так… Она могла поправиться за год. Но лицо-то ее вы не могли не помнить. Лицо, гражданин Осетров?
– Я не видел ее лица.
Он наблюдал безумные скачки собственных коленей, пытаясь вспомнить лицо мертвой девушки. Мотнул головой, вспомнив. И повторил:
– Я не видел ее лица. Оно было засыпано чем-то похожим на пыльцу одуванчиков.
– Волосы… Это были измельченные в труху ее волосы, Осетров. Собирайтесь. Вам необходимо проехать с нами.
Глава 4
Она была уверена, что не доживет до своего двадцать пятого дня рождения. Вот прямо с пятнадцати лет ожидала скорого конца. С тех самых пор, как обидела на отдыхе старую цыганку и выслушала от нее страшное проклятие, так и ожидала. И обидела-то она ее несерьезно. Просто посмеялась над ее методами предсказывать судьбу. Ну какое это, в самом деле, предсказание – гадание на кофейной гуще? Да мало ли как та сползет по стенкам чашки! Бред это! Так она и сказала, наклонившись к плечу подруги, что сидела за столиком открытого кафе напротив старой цыганки.
– Настя, не будь дурой, – произнесла она, тихо рассмеявшись. – Где ты видишь павлина в перьях, а? Это просто грязные кляксы. От кофе!
Но Настя слушала, открыв рот, предсказание о загадочном человеке, который встретится ей, когда она повзрослеет. И он окажется не тем, за кого себя выдает.
– Лучше или хуже? – судорожно сглатывала Настя слюну.
– Не вижу, – озабоченно морщила лоб старая женщина и без конца ворошила густые черные кудри, побитые сединой.
Аллочка тогда еще подумала, что у цыганки могут быть вши. Женщина выглядела неопрятной. Три слоя ярких юбок, пыльных по подолу. Тесная кофточка с пятнами на груди и в подмышках. Нечесаные волосы, сальное лицо. Как, скажите, можно было верить ей? А Настя верила!