Преследуя Аделин - стр. 26
– Сегодня у меня день открытых дверей в городе. Я решила заехать и повидать тебя перед этим.
Вот как. Это все объясняет. Моя мама не стала бы добираться сюда целый час, только чтобы навестить меня и устроить чаепитие, разыгрывая добродетель. Она оказалась в городе, поэтому решила заодно зайти прочитать мне лекцию.
– Хочешь знать, почему поместье Парсонс следует снести, Аделин? – спрашивает она, в ее тоне сквозит снисходительность. Она говорит так, будто собирается меня поучать, и внезапно на меня накатывает настороженность.
– И почему? – тихо спрашиваю я.
– Потому что в этом доме умерло много людей.
– Ты про пятерых строителей во время пожара? – интересуюсь я, вспоминая историю, которую рассказывала мне бабушка в детстве о том, как поместье Парсонс загорелось и унесло пять жизней. Им тогда пришлось начисто сносить обугленный остов и начинать строительство заново. Но призраки тех людей все еще здесь – я просто уверена в этом.
– Да, но я имею в виду не только их.
Она пристально смотрит на меня, пока моя нерешительность растет. Я отворачиваюсь, чтобы взглянуть в окно рядом со мной, раздумывая, не попросить ли ее уйти прямо сейчас. Она собирается сказать мне что-то очень важное, и я не уверена, что хочу это слышать.
– Кого же еще? – спрашиваю я, не отрывая взгляда от маминого блестящего черного «лексуса», припаркованного на улице. Навороченный. Настолько, что выглядит даже насмешкой. Он так разительно отличается от этого старого дома, словно желает заявить: я лучше тебя.
Работа агента по недвижимости приносит хорошие деньги. Когда я только родилась, она собиралась быть матерью-домохозяйкой. Но учитывая, что со временем наши отношения испортились, эта идея перестала быть актуальной, и моя мать превратилась в одного из лучших продавцов в Вашингтоне.
Если честно, я горжусь ее достижениями. Но мне бы хотелось, чтобы она так же относилась и к моим.
– Твою прабабушку, Джиджи, – объявляет она, выдергивая меня из моих мыслей. Я резко оборачиваюсь к ней, шокированная. – Она не просто умерла в этом доме, Адди, она была убита здесь.
Я не смогла бы удержать свой рот закрытым, даже если бы попыталась. Я подскакиваю вверх, и кресло-качалка резко ударяется о стену позади меня.
– Неправда, – бросаю я. Моя мать – кто угодно, но не лгунья.
Бабушка часто рассказывала о Джиджи. Ее мать была ее кумиром. Но она абсолютно точно никогда не упоминала о том, что Джиджи убили. Я спросила о ее смерти лишь однажды, и бабушка сказала только, что та умерла слишком рано. После этого бабушка замкнулась и не захотела продолжать разговор.
В то время я была слишком маленькой, чтобы придать этому какое-то значение. Я просто решила, что она все еще скорбит, и оставила все как есть. Мне и в голову не приходило, что смерть Джиджи могла оказаться трагической.
Мама вздыхает.
– Вот почему у твоей бабушки всегда была эта странная… одержимость поместьем. Она была еще ребенком, когда это случилось. Ее отец, Джон, больше не желал иметь ничего общего с этим местом, но твоя бабушка закатила тогда самую грандиозную в мире истерику и вынудила его остаться в доме, где была убита его жена, – она смотрит на меня, разглядывая, как забавно вытянулось мое лицо от ее оскорбительного замечания. – Это слова моего дедушки, не мои. По крайней мере, насчет истерики. В любом случае, как только она стала достаточно взрослой, он оставил ей дом и уехал, а она, как ты уже знаешь, продолжила жить в поместье.