Преследуемый. Hounded - стр. 33
‹Не страшно. Послушай, приятель, нужно тебя хорошенько помыть. Отправляйся в ванную комнату, Оберон›.
‹Могу я еще немного поваляться в грязи?›
‹Нет, надо, чтобы ты был безупречно чистым. Если на тебе найдут хоть каплю крови, то сразу же убьют›.
‹Но ты ведь не допустишь, чтобы меня нашли?›
‹Сделаю все, что в моих силах, Оберон›.
Я встал со стула, и Оберон затрусил по коридору в сторону ванной, снова помахивая хвостом.
‹Ты мне расскажешь про потаскушек Чингисхана, пока будешь меня мыть?›
‹Полчища, а не потаскушки. Впрочем, если ты про это вспомнил, у него имелось и то, и другое›.
‹Похоже, он был занятым парнем›.
‹Ты и не представляешь насколько›.
Мы отлично провели время, швыряя друг в друга мыльную пену под краткую версию истории империи Чингисхана, после чего я занялся подготовкой к визиту фир болгов – что в основном свелось к крепкому ночному сну. Я знал, что они не станут нападать на меня в доме, посчитав, что тот надежно защищен, а это, кстати, вполне соответствовало действительности. Значит, они дождутся, когда я покину свое жилище, а затем набросятся на меня, совсем как банда школьных хулиганов. Ну и пусть!
В общем, сперва я решил расслабиться и отдохнуть перед поединком.
Я выспался, а утром спокойно сделал себе омлет с сыром и луком, полил его соусом «Табаско» и приготовил тост из хлеба из цельной пшеницы. Еще я поджарил сосиски, но большая их часть досталась Оберону. Потом я сварил нам обоим кофе из свежесмолотых органических зерен, доставленных из Центральной Америки (я предпочитаю черный, а Оберон – кофе с ликером «Айриш Крим» и несколькими кубиками льда).
‹А Чингисхан пил кофе?› – спросил Оберон.
Похоже, он хотел быть собачьим Чингисханом с целым гаремом французских пуделих с кличками вроде Фифи или Бемби. Меня невероятно развлекала эта особенность Оберона: в прошлом он мечтал стать Владом III Басарабом,[16] Жанной д’Арк, британским философом и общественным деятелем Бертраном Расселом, короче говоря, каждой исторической личностью, о которых я ему рассказывал в ванной комнате во время купания. Период Либераче[17] весьма меня порадовал: вы не жили, если не видели ирландского волкодава, разгуливающего по двору в пиджаке из золотой парчи со стразами.
‹Чингисхан обожал чай и молоко яков. В его времена еще не знали, что такое кофе›.
‹Тогда можно мне чашечку чая?›
‹Конечно. Я его остужу после того, как он заварится, чтобы ты не обжег язык›.
После того как я убрал со стола, а Оберон-хан насладился чаем, пришла пора превратиться в мишень.
Я вышел босиком во двор, предварительно велев Оберону «активировать» режим охраны, и занялся поливкой огорода. При этом я, как всегда, разговаривал с растениями и подбадривал их (разнообразные лечебные травы и специи росли в деревянных ящиках, прикрепленных к забору). Еще я вскопал грядки с овощами и навалил в сторонке немного свежей земли, чтобы Оберон мог всласть поваляться на ней.
Занимаясь рутинными делами, я использовал связь с природной стихией, чтобы проверить заклинания на прочность. Сосредоточившись на магии, струящейся в татуировках, я искал не только колдовские бреши в заклятиях, но и любые мелочи, на которые следовало обратить внимание. Пока все было тихо.
На ветке акации в соседском дворе сидел кактусовый крапивник и наблюдал за мной. Я притворился, что собираюсь бросить в него камень, и он тотчас улетел. Значит, он был обычной птицей, а не посланником Энгуса.