Present Perfect Continuous - стр. 11
Я отяжелел. Достал сигарету и задымил, привалясь спиной к дереву. Она собирала остатки еды и, завернув, засовывала в портфель.
– Половина осталась. Куда мы столько набрали?
– Потом съедим. Брось – не суетись, отдохни лучше: успеем убрать.
Оля села рядышком.
– Тебе нравится здесь?
– Да. Тихо как!
– Наелся?
– Даже чересчур! Аж в сон клонит.
– Клади сюда ко мне голову и спи.
Я положил голову ей на колени, закрыл глаза, – но не заснул.
– Феликс!
– А?
– Тебе хорошо со мной?
– Да: удивительно!
Она наклонилась ко мне – и вдруг начала что-то рассматривать.
– Феликс!
– Да?
– Ты знаешь: а у тебя – седой волос. А вот еще.
– Ну, и что? Пора.
– Тоже мне старик нашелся! Сколько тебе годков?
– Тридцать пять.
– Ай-яй-яй! Обманывать девушку – так нехорошо, так нехорошо! – она улыбалась, явно считая, что я разыгрываю ее.
– Приедем – паспорт покажу, хочешь?
– Ты что: серьезно? Тебе же не дашь.
– Рожа младенчески глупая.
– Глупая – это точно: ужасно! – она наклонилась снова, поцеловала меня. – Лежи, лежи – не убирай голову. Чудак ты: мне ведь все равно, сколько тебе. А знаешь, папа у меня тоже – выглядит моложе своих лет.
– Он кто?
– Юрист, адвокат. А мама – в молодости играла в театре, потом из-за нас, брата и меня, бросила.
– И кем сейчас работает?
– Она больше не работала: папа всегда очень хорошо зарабатывал. И брат стал юристом, работает во Внешторге. Сейчас опять укатил за границу.
– А: он старше тебя.
– На девять лет. Он уже даже женат второй раз.
– Дети были от первого брака? – не удержался я.
– Нет. У него и сейчас их нет: он пожить любит, для себя. Я его первой жене иногда звоню; ее и родители мои любили. Жаль, все-таки, что у них не было ребенка: может быть, тогда не разошлись бы. Как ты думаешь?
Я пожал плечами: мы вышли на опасную тему, и отвечать на этот вопрос слишком не хотелось. Снял голову с ее колен, стал закуривать. Когда сделал первую затяжку, услышал ее другой вопрос:
– А ты…? Ты – был женат?
– Да. Был, – ответил я, бледнея.
– Долго?
– Почти восемь лет.
– И…?
– Да. Дочь. Вот так!
Небо постепенно затягивалось неизвестно откуда появившимися облаками. Оля молчала. Я улыбнулся, не очень-то весело:
– Ну, вот! Теперь ты знаешь.
Она смотрела широко раскрытыми глазами и продолжала молчать.
– Как бы дождя не было, – сказал я. – Поехали домой!
– Купаться больше не будем?
– Если хочешь. Я – нет.
– Тогда и я – тоже.
Мы молча собрали и уложили в портфель оставшуюся еду и пошли к пристани. По дороге я наткнулся на сорванные мной купавки: они уже завяли. Молчали и когда ждали на пристани.
Настроение было испорчено, безнадежно. Тот – я, которым был до встречи с ней и который уходил, когда появлялась она, и покорно плелся за мной где-то далеко сзади, так что его не было видно, а рядом с ней шел я другой: спокойный и уверенный, интересный и остроумный – нормальный счастливый человек, – оказывается, на самом деле был за спиной у меня. Я ошибался: он никуда не уходил. Он взял и подсунул мне тот вопрос о ее брате, который не следовало задавать, не рискуя вызвать ее мысль, почему я это спрашиваю. И он снова вошел в меня, отодвинул меня другого – felix’а, вновь сделал собой. Это произошло в ее присутствии, оно не только не помешало – наоборот: она сама пустила его своим невольным вопросом. Сейчас она и я – прежний, со своей бедой, обидой и тоской; со всем, что произошло со мной – оно опять отчетливо встало перед глазами: стоило потянуть кончик нити, и клубок начал разматываться. Я слышу: