Прерванный полет - стр. 8

– Да если бы я эту шараду решил, хоть завтра в отпуск, – признался Ларионов. – Торчит в душе, будто заноза. И так, и этак подступались, но пока ничего утешительного.

– Отрабатывались какие-нибудь версии?

– И не одна. Ясно, что преступник знал путь к лагерю. Ведь от шоссе добрых пятнадцать километров по проселочной дороге, от нее еще три километра лесом. Опросили жителей близлежащих сел, лесников. Никто не видел в конце декабря «Жигули» синего цвета.

– В столице тоже никаких следов?

– Мы побывали в Москве на заводе «Стройдеталь». Коллектив там солидный, пришлось попотеть. Через бывшего командира отряда дружинников Мурашкинцева – весьма энергичный парень, выяснили, кто не работал в конце декабря. Среди мужчин таких набралось 19 человек. Причины самые разные: большинство находилось на больничном, 14 человек; двое брали отпуск за свой счет; двое не вышли на работу без каких-либо уважительных причин; один попал в вытрезвитель. Последних, троих мы проверили особо, буквально по минутам. Никакой зацепки, у всех железное алиби. В деле, кстати, есть материалы по каждому из девятнадцати.

– Я собираюсь в Москву. Побываю и на заводе. Нет ли у вас телефона Мурашкинцева и как туда проехать?

Ларионов достал из заднего кармана брюк записную книжку, нашел нужную страницу.

– Записывайте. От метро «Бауманская» четыре остановки автобусом № 119, дальше пять минут ходьбы. Станислав Дмитриевич работает инженером в конструкторском бюро. Я с ним договорился: если что-то нащупает, то позвонит. Пока звонков не было. И все же, если пойдете на завод, обязательно с ним свяжитесь.

Корначев переписал телефоны Мурашкинцева – два служебных и домашний.

– А командированных проверяли? – Он взял стакан с компотом. Компот был холодный, что после других кафе подобного рода показалось ему даже удивительным.

– В «Топольке» всегда так, – Ларионов заметил одобрительный жест Корначева. – Что касается командированных, проверяли и их. Набралось 11 человек. Тоже ничего утешительного…

Они вышли из кафе, несколько минут шли молча. Первым заговорил Корначев:

– Юрий Трофимович, где была убита женщина? Ларионов развёл руками: – Если бы вы могли мне это сказать…

– Я не так спросил – поправился Юрий. – Ведь Жигулева была убита не в машине?

– Похоже, что так. На сиденье никаких следов крови.

– Значит, труп перевозился в багажнике?

– Там есть кровь, совпадающая по группе с кровью покойной, несколько небольших пятен. По этим следам можно предполагать, что машина была лишь средством доставки тела, а убийство произошло в другом месте.

У здания милиции они расстались, договорившись созвониться, когда Корначев ознакомится с материалами дела во всех подробностях.

В кабинете было душно. Юрий отдернул шторы и открыл окно. Перрон опустел, выжженный июльским солнцем потрескавшийся асфальт. На площади оживление царило лишь у единственной цистерны с квасом.

«Пока кружку – другую выпьешь, как раз день и закончится», – подумал Корначев. Но эта мысль, столь уместная в жару, покинула его, когда Юрий вспомнил о колодце во дворе.

Томясь от жажды, он выбежал во двор, как увидел прокурора и Татьяну.

– Становитесь в очередь, Юрий Владимирович, пригласил Белозеров. – Самое время пропустить по глотку родниковой. Вы пообедали?

– Да, и неплохо. В кафе «Тополек», по совету Тани. Вместе с Ларионовым ходили.