Прерванный бой. История - стр. 17

Анна ходила на луг, но плести венки не получалось. Ей мечталось, чтобы пришел Василко, но боялась даже надеяться на это. Сколько бы тропинкам, по которым ходят влюбленные, не виться, они обязательно пересекутся. Все случилось именно так. Василко подошел к Анне, совсем не с той, стороны, куда глазоньки ее смотрели. Они несколько мгновений стояли напротив друг друга. Лучи ее голубых глаз влекли и ласкали. Он шагнул к ним навстречу. Она не сопротивлялась, а крепко-крепко прижала его к себе. Мягкая трава ласково приняла их в свои душистые объятия.

Возвращались они, не таясь, взявшись за руки. Им не было преград. Нарушены обычаи, но то, что нельзя простым людям, то с легкостью случилось с князем. Увидев молодую пару, Стряпуха рухнула на лавку.

– Ах, я старая карга, как же я вас прозевала. – Она схватила тряпку и пыталась догнать влюбленных, но силы оказались неравны, парочка со смехом убежала.

– Не сердись, мамочка, скоро мы сыграем свадьбу, – пообещала счастливая Анна.

– Она моя жена, моя лада! – подтвердил Василко.

– Подойди ко мне, дочка.

Агафья подошла к сундуку, вытащила белый платок и повязала его на голову Анны.

– Мама! Зачем это?

– В нем большая сила. Ты теперь мужняя жена! Негоже тебе ходить простоволосой.

– Но…

– Бог уже соединил вас. Свадьба это для людей.

Анна благодарно прижалась к старухе, заглянула ей в глаза:

– Спаси, Боже, тебя, мама!

В лавке Спиридона не протолкнуться. Но никто ничего не покупает. Про «свадьбу» князя люди говорили шепотом, а досужие сплетницы, в открытую смеялись, на ходу придумывая небылицы. Весть молнией разнеслась по городу и коснулась ушей Данилы Савича. Вернулся домой чернее тучи. Пелагея плакала на груди у матери.

– Мама, как же так, он ведь мой! Как он мог, как он мог?

– Успокойся, доченька, видно не судьба.

– Не быть моей доченьке княгиней! – прощался с розовыми мечтами воевода.

Задолго до нашествия монгол отец Василко, князь Олег, с семьей гостил у своего брата Андрея. Там познакомился с его охранником Фомой. Впоследствии, когда пришли монголы, гонцы князя Андрея сгинули в пути, а с ними и призыв о помощи.

После битвы Фома, некоторое время отсиживался в лесах, затем вернулся к своему сожженному дому. Его сосед Силантий сидел у останков своей семьи, чуть поодаль лежали три убитых монгола. К утру на городском погосте выросло три холмика с крестами из двух палок, связанных веревкой.

Только потом Фома узнал подробности гибели семьи своего соседа. Силантий немного опоздал, чтобы спасти жену и двух сыновей.…

Три монгола набросились на жену кузнеца Силантия. Сыновья бросились с кольями на выручку матери, но силы были не равны…. Истерзанная женщина бросилась на насильников и пала от удара кинжала. Довольные нукеры посмеивались.

– Корош уруска! Корош, – почему-то по-русски говорили они.

Они не видели, как подошел глава убитого семейства. Двоих он стукнул лбами, расколов черепа, как яичную скорлупу. Третий схватился за меч, но, поняв, что кол в руках гиганта убедительнее, выстрелил в него из лука. Стрела попала в распахнутую полу кетменя* (Пояснения даны в конце книги), пробила ее, сделав кувырок, повисла. Монгол попытался бежать, но кол сбил его с ног. Силантий медленно подходил к своей жертве, вытаскивая из полы стрелу.

– Кор-рош ур-р-рус? Кор-ро-ош!? – приговаривал он, медленно вгоняя наконечник стрелы насильнику в горло.