Преломление. Обречённые выжить - стр. 15
Не доходя до главного павильона – «Союз Советских Социалистических Республик» с торжественной белой колоннадой, я приметил в одной из многочисленных боковых дорожек, обсаженных густым кустарником, толпу людей, образующих очередь, двигающуюся крайне медленно и всё время прирастающую новыми и новыми очередниками. Дорожка была довольно узкой, и, по всей вероятности, в конце был какой-то тупик: люди, дойдя до цели, возвращались обратно, продираясь сквозь плотную массу любопытствующих.
– Что дают? – спрашивали.
Многие отмалчивались, тем самым разжигая аппетит толпы.
– Наверное, копчёную колбасу выбросили, – предполагали одни.
– А может, меховые шапки? – догадывались другие.
– А вы, женщина, не елозьте под ногами, – прозвучал визгливый мужской голос, – лучше дайте пройти отоварившимся. Чего дают всё-таки? Интересно знать…
Тётка в чёрном затёртом пальто и сером вязаном платке, продирающаяся на выход сквозь очередь, передразнила:
– Чаво дають, чаво дають… Вот дайдёт очерядь, тады узнашь чаво…
«Чем же решила удивить нас советская власть?» – думал я, медленно продвигаясь в плотной волнующейся толпе к цели, представляющей собой некий загадочный дефицит. А дефицитом в те времена было всё. Перестройка перестроила весь уклад более или менее сытой и обеспеченной жизни. Покупать было нечего. А здесь с верхушки власти обещали какое-то ускорение, которое по всей логике запущенных процессов преобразования должно, в конце концов, привести нас к самому что ни на есть коммунизму.
Когда моя очередь почти приблизилась к цели, в передних рядах женщина, энергично раздвигая локтями наседающую толпу, возопила неистовым голосом:
– Что же это такое делается! Почти час отстояла, а здесь клоунада какая-то…
– Скажите, женщина, – раздался возбуждённый голос из пошатывающейся очереди, – товар закончился? На всех не хватило, что ли?
– О! – воскрикнула очевидица. – Там на всех хватит с лихвой! Стойте, стойте, люди добрые! Я своё уже отстояла!
От этих слов в плотной среде людей перестройки пробуждался ещё больший азарт добраться до цели.
«Наверняка там что-то необычное», – подумал я, наконец-то приближаясь к финишу. Насчёт колбасы и меховых шапок уже сомневался. Тогда что?!!
На этот вопрос получил ответ не сразу. В конце концов, оказавшись лицом к лицу с объектом всеобщего любопытства, долго не мог сообразить, что это вовсе и не лицо, а голый зад человека, запутавшегося головой в спущенных до щиколоток штанах. Сегодня такое назвали бы инсталляцией. Или скорее – перформансом. Зад безучастно смотрел в тусклое московское небо, нависшее над ВДНХ, над Центральным павильоном – СССР и над всем необъятным пространством нашей родины.
Я развернулся и, как ледокол, проламывающий ледяные поля Арктики, пошёл на выход, расталкивая честных и наивных советских людей. А когда по ходу меня спрашивали «Почём товар?» – без колебания отвечал:
– Люди! Бегите в сберкассу, снимайте все ваши накопления! Такого товара больше нигде не встретите.
Я оказался прав: через три-четыре года многочисленные денежные вклады добропорядочных советских граждан сгорят в костре реформ и преобразований 90-х. Все деньги вкладчиков действительно обесценятся, превратившись в ничто. И останется один голый зад пьяного мужика, запутавшегося головой в своих собственных штанах. Народ будет ходить в замешательстве, нутром чуя что-то недоброе и неизбежное. То неизбежное, к которому вела родная коммунистическая партия: