Прелести жизни книга вторая цена жизни том-6 - стр. 13

Мы совмещали каторжный труд с творчеством изобразительного искусства. Порой даже забывали о своих семьях и не думали о собственном благополучии.

Далеко не всегда нам выплачивали те обещанные суммы денег. Так как мы начинали работу при одном хозяине или руководители объекта, а заканчивали работу, когда даже власть в государстве была совершенно другая.

Нам не от кого было требовать деньги за свой творческий труд. Но мы не могли разрушить то, что создали своим разумом и талантом на благо других людей. Мы уходили с объектов, за работу с которых не получили ни гроша.

Но после нас оставались для истории этого государства, как памятники нашего творческого труда, живописные росписи и фрески в ресторанах, барах, кафе, ателье, в гостиницах и культовых местах различных религий.

Мы все были художниками ни по творчеству, а по призванию соей души и сердца. Мы не могли смотреть, на то, что кто-то наживается на горе других людей.

Нам хотелось, чтобы все люди не зависимо от веры исповедования, от различия пола и мировоззрения, могли жить нормально, иметь своё собственное право на жизнь.

Прекрасно понимаю, что далеко ни все были согласны с моими взглядами на жизнь. Не каждый мог отдать себя в жертву благополучия других людей.

Были такие, которые пришли к нам после февральских событий 1987 года в Душанбе, только с одной целью, чтобы за счёт горя и страдания других людей, сколотить себе большой капитал.

Такими людьми были Насыров Сухроб, Шевелев Валера, Гиззатулин Рашид и многие другие, которые, ради своего собственного богатства, продали не только собственную честь, но даже своих друзей.

В трудный момент жизни своих друзей, Насыров Сухроб делали всё, чтобы сохранить личную жизнь. Однако, не жалея своей личной жизни, он потерял свою голову.

В прямом и в переносном смысле. Сбежал из республики художник и хапуга, Шевелев Валера, мне совсем не понятно, как могли в одном человеке сосуществовать совершенно разные личности?

Превратился в бомжа Гиззатулин Рашид, которого покинули не только те, кто пресмыкался перед ним.

Рашида покинули даже близкие родственники, которые всячески старались помочь ему, а он забыл их в тяжёлое время.

Но не могу забыть тех, кто не забыл в тяжёлое время своих товарищей. В первую очередь художники Черкасов Саша, Сабиров Таймураз, которые работали так, что даже мне прошедшему через все трудности своего творчества в изобразительном искусстве было трудно осознать, когда они ещё могут размышлять о собственном вдохновении, если им часто приходится выполнять далеко ни творческую работу.

Конечно, нельзя мне никак забыть Гиззатулина Нигмата, который жил и работал в противоположность своего старшего брата Гиззатулина Рашида. Благодаря своему водителю, Гиззатулину Нигмату, остался жив. Только вот он, Нигмат, уже никогда не сможет иметь семью и вести нормальный образ жизни.

Надо мне выбрать время и проведать Гиззатулина Нигмата в пансионе для парализованных больных.

Конечно, едва ли моё присутствие поможет Нигмату. Но врачи и психологи утверждают, что таким больным больше помогает внимание, чем лекарство.

Так как мозг и сознание работают даже в таких случаях, когда внешнее состояние больного показывает, что он не способен воспринимать окружающий мир.

Выходит, что природа человека даже в таком случае даёт человеку шанс бороться за право на жизнь. Надо поговорить с врачами. Возможно, что есть какой-то метод лечения подобного заболевания, который смог бы поставить на ноги Нигмата?