Прекрасные и проклятые - стр. 41

Почуяв легкую враждебность, Глория повернулась к нему.

– Джозеф Блокман? Он из киноиндустрии, вице-президент компании «Образцовое кино». Они с отцом ведут разные дела.

– А!

– Ну, так вы придете?

Все согласились прийти. Дата была назначена на ближайшую неделю. Дик встал, надел шляпу, пальто и шарф и одарил всех общей улыбкой.

– Пока-пока, – сказала Мюриэл и весело помахала ему. – Позвоните мне как-нибудь.

Ричарду Кэрэмелу пришлось покраснеть за нее.

В понедельник Энтони пригласил Джеральдину Берк на ланч в «Боз-Ар», а потом они отправились к нему домой, где он выкатил столик на колесиках с запасами спиртного, выбрав вермут, джин и абсент по такому случаю.

Джеральдина Берк, работавшая в билетной кассе театра «Китс», была предметом его невинных забав последние несколько месяцев. Она требовала так мало, что он привязался к ней, так как после плачевного знакомства с дебютанткой высшего света предыдущим летом, когда он обнаружил, что после дюжины поцелуев от него ожидают предложения руки и сердца, он настороженно относился к девушкам из собственного круга. Было слишком легко обратить критичный взор на их несовершенства – некоторые физические шероховатости или недостаток личной деликатности, – но подход к билетерше из «Китса» не требовал строгого отношения. В общении с близкой прислугой можно терпеть качества, которые были бы невыносимыми при обычном знакомстве на собственном социальном уровне.

Джеральдина наблюдала за ним прищуренными миндалевидными глазами, свернувшись в углу дивана.

– Ты все время пьешь, да? – внезапно спросила она.

– Наверное, – с некоторым удивлением отозвался Энтони. – А ты?

– Ничего подобного. Я иногда хожу на вечеринки, не чаще раза в неделю, но выпиваю две-три порции. А вы с друзьями все время пьете. Можно подумать, вы губите свое здоровье.

Энтони был даже тронут.

– Как мило, что ты беспокоишься обо мне!

– Это правда.

– Я не так много пью, – заявил он. – За прошлый месяц я три недели не выпил ни капли. А так я серьезно выпиваю не чаще раза в неделю.

– Но тебе каждый день нужно что-то выпить, а ведь тебе только двадцать пять лет. Разве у тебя нет честолюбия? Подумай, кем ты станешь в сорок лет!

– Я искренне верю, что не проживу так долго.

Он цокнула языком.

– Ты ненорма-альный! – произнесла она, когда он смешивал очередной коктейль, и тут же спросила: – А ты, случайно, не родственник Адама Пэтча?

– Да, он мой дед.

– Правда? – Она явно оживилась.

– Абсолютная правда.

– Как забавно. Мой папа работал у него.

– Он чудной старик.

– Он привередливый?

– Пожалуй, в личной жизни он редко бывает сварливым без необходимости.

– Расскажи о нем.

– Ну… – Энтони подумал. – Он весь ссохся, а остатки его седой шевелюры выглядят так, словно там погулял ветер. Он большой поборник нравственности.

– Он сделал много добра, – с пылкой серьезностью сказала Джеральдина.

– Чушь! – фыркнул Энтони. – Он благочестивый осел с куриными мозгами.

Она легко оставила эту тему и перепорхнула на следующую.

– Почему ты не живешь с ним?

– А почему я не столуюсь в доме методистского пастора?

– Ты ненорма-альный!

Она снова тихо цокнула языком, выражая неодобрение. Энтони подумал о том, насколько добродетельна в душе эта маленькая беспризорница и какой добродетельной она останется даже после того, как неизбежная волна смоет ее с зыбучих песков респектабельности.