Прекрасная глупая попытка - стр. 34
– И зачем им понадобился я?
– Официальная версия – хотят с тобой поговорить, так как ты – лидер мнений и твои идеи могут стать для них ценной наводкой.
Услышав фразу «лидер мнений», я закатил глаза так сильно, что увидел собственный мозг. Тем не менее слова Робина мне польстили.
– А почему «официальная версия»? – спросил я скептически.
– Ну, заодно эти люди хотят показать свою власть. Раз уж мероприятие совпало с годовщиной Карлов, организаторы смекнули, что заполучить тебя – огромная удача. Ведь если ты не придешь, они словно распишутся в том, что их конференция – не самое важное событие в мире. В общем, они довольно легко пошли нам навстречу.
Мы поднялись на элегантную яхту – если так можно сказать о яхте. Во всяком случае, в гавани стояли посудины и побольше. Хотя на этой имелась зеркальная винтовая лестница – так что насчет «элегантной» я, пожалуй, погорячился. Несмотря на вопиющее несоблюдение дресс-кода, я чувствовал себя на удивление комфортно, пока вместе с Робином слонялся туда-сюда и беседовал со всякими вице-президентами и управляющими партнерами. Я сыпал шуточками про джетлаг, нахваливал Канны, и все изумлялись, как это я еще ни разу не отдыхал здесь летом, как будто все только и делают, что круглый год летают на юг Франции.
А затем я увидел Гвен Стефани. Ее пригласили спеть на мероприятии. Мой дурацкий мозг затупил, как только он умеет, и шепнул мне: «Боже, ты просто обязан позвать Эйприл, она с ума сойдет от радости!» Увы, Эйприл, конечно, рядом не было. Я попал на эту яхту только потому, что выскочил из комнаты, хлопнув дверью, когда лучшая подруга нуждалась во мне больше всего, а затем она погибла в пожаре.
У меня защипало в глазах; я промямлил что-то невнятное и убежал от миссис Стефани на палубу.
Глядя на Средиземное море, кишащее яхтами и богачами, я постарался взять себя в руки.
– Все окей? – Это был Робин.
Он положил мне руку на плечо. Я развернулся и крепко его обнял.
– Прости, что не относился к тебе по-человечески. – Я уже плакал по-настоящему.
Плакал и обнимал другого парня. Знаю, этим никого не удивишь, но все-таки неловкость присутствовала.
Он шепнул:
– Все хорошо.
– Я этого не заслуживаю, – всхлипнул я. – На моем месте должна быть Эйприл. Я здесь только потому, что ее нет.
Робин отстранился и взглянул на меня покрасневшими глазами.
– Ты здесь потому, что я… – Он запнулся.
– Не надо…
На палубу поднялись какие-то люди. Взглянув на нас, они отвернулись, притворившись, что ничего не видели. Богачи, как я заметил, умели в нужный момент отвести глаза.
– Робин, – продолжил я, – хватит себя винить!
В ответ он всхлипнул, уткнувшись мне в плечо. Мы впервые по-настоящему обсуждали смерть Эйприл. Мы оба по ней тосковали, и я думал, что понимаю его горе, потому что понимаю свое. Вот только Робин еще сильнее чувствовал себя виноватым. В тот день не только я подвел подругу.
Наконец он проговорил:
– Конечно, я виноват! И почему я не рассказал ей про Патнэм… в какой-нибудь другой день?
Робин задрожал, и я усадил его на бархатное кресло. Помогая ему, я чувствовал себя сильнее. Я сел рядом, обнял его за плечи и тихо произнес:
– В том, что случилось с Эйприл, виноваты только ублюдки, которые подожгли склад. А друзья… иногда делают друг другу больно. Эйприл и сама не раз меня подводила. Знала, что я люблю ее и все равно прощу. Порой она была никудышной подругой. Да, ты тогда напортачил, но умерла она не по твоей вине.