Прекрасная глупая попытка - стр. 21
– Я и сама была такой, Миранда. И вновь стану, если дам себе волю.
Вот она какая – настоящая Констанция Лундгрен! Удивительно, что она настолько мне открылась. Просто исторический момент! Мне хотелось достать блокнот и записать каждое ее слово, но любопытство перевесило.
– Вы знаете кого-нибудь из тех, кто работает у Петравики?
– Знаю. А почему ты спрашиваешь?
Я замялась.
– Ты правда хочешь в это ввязаться? – Профессор Лундгрен вздохнула. – В ближайшие месяцы тебя ждет много – очень много – работы, если, конечно, ты намерена весной защититься. Сейчас не лучшее время для слежки за миллиардерами. Кстати, тебе не помешает побольше общаться с людьми. Ты никуда не выезжаешь – как затворница, ей-богу! В пятницу мы идем на пик Гризли, хочешь с нами?
Профессор была права – я почти ни с кем не общалась. Честно говоря, ее слова ударили по больному. После возвращения я так и не наладила контакт с коллегами. Они вместе ходили в бары и караоке, играли в настолки, а я каждый раз отнекивалась: «Сегодня не смогу». Раньше у меня были тут друзья, а теперь мне казалось, что нас ничто не связывает. Я словно против воли вернулась в старую версию собственной жизни.
– Вы правы, профессор. Забудьте, что я говорила, и спасибо вам за совет.
Конечно, мой интерес к делам Питера не угас. Мы обе это прекрасно понимали. Я солгала ради общего спокойствия, и доктор Лундгрен приняла мою ложь – а что оставалось делать?
– Рада помочь, – улыбнулась она. – Ты пока не готова в это поверить, но твое исследование и правда может изменить мир, так что твои амбиции найдут здесь наилучшее применение. Я горжусь, что ты с нами.
В тот момент я не могла воспринимать похвалу. Я лишь подумала, что профессор решила поберечь мои чувства, а я уже никогда не совершу ничего стоящего.
Если только не выясню, что творится в лаборатории Петравики.
Фрагмент подкаста «Дом, милый дом» с Блейком Вольфом
Блейк Вольф. Энди, как человек, у которого в студии уже побывало много гостей, я кое-что заметил. Надеюсь, ты не обидишься. К твоему мнению многие прислушиваются, у тебя талант быстро добраться до сути вещей, и… в общем, не верится, что тебе двадцать четыре.
Энди Скемпт. Хочешь сказать, я похож на подростка?
Б. В.(Смеется). Ты знаешь, о чем я.
Э. С. Думаю, я просто рано повзрослел. Точнее, мне пришлось. Я, конечно, упрощаю, но если рыбку поместить в аквариум побольше, она вырастет, чтобы ему соответствовать.
Б. В. Ну нет, легко ты не отделаешься! Должно быть что-то еще. Расскажи, почему вчерашний студент так хорошо разбирается в людях?
Э. С. Одно слово: «Гамильтон».
Б. В. Ты имеешь в виду мюзикл или отца-основателя[12]?
Э. С.(Смеется). Все и сразу. Ближе к середине мюзикла есть песня под названием «Комната, где все происходит».
Б. В.(Напевает). «Я хочу попасть в комнату, где все происходит, где все происходит…»
Э. С. Точно! Так вот. В прошлом году, как ты помнишь, я угодил в центр большой передряги, – и говоря «в центр» я ничуть не преувеличиваю. В общем, тогда я послушал эту песню и подумал: не все мы настолько амбициозны, чтобы вершить грандиозные дела, но каждый из нас мечтает при них присутствовать. Не все хотят быть великими писателями, гениальными художниками или утверждать законопроекты, однако все без исключения хотят быть в «комнате, где все происходит». Мы жаждем наблюдать за большими событиями, ощущать себя их частью.