Предрассветные призраки пустыни - стр. 27
– Передай всем: если узнаю, что с караванщиков хоть один волосок упал, никому несдобровать, – Джунаид-хан, покряхтывая, вытянул перед сыном вторую ногу. – Они – наш язык, пусть разнесут, что Дурды-бая убили красные. И Халлы Меле это подтвердит. Караван не минует колодца Орта, а туда Хырслан-бай со своей сотней подходит из-за кордона. Скоро Хырслан узнает о судьбе брата Дурды-бая. Слухи, толки его не минуют, расползутся по Каракумам. Хырслан взовьется! Он не такой, как Дурды-бай, которому все трын-трава… Говорят, у них мать из придурковатого рода.
Молодой Нуры Курреев, слышавший весь этот кошмарный разговор, холодел от ужаса. Его ошеломил цинизм боготворимых им людей, не таивших от него то, что они хотели навсегда похоронить от других. Теперь Джунаид-хан и Эшши-бай, будто ненароком, посвящали его в свои темные, опасные дела. С чего бы это? Какой в том смысл? Может, они забыли о существовании молодого телохранителя? Может, они Нуры за человека не считают? Принимают за бессловесное существо или еще хуже – за бездушный прокопченный остов ханской юрты… А вдруг они доверяют ему? Нуры было ведомо, что предводитель не любит тех, кто много знает. У человека два уха и один язык. Значит, слушать ему в два раза больше, чем говорить, – любимая ханская поговорка. А что Джунаид-хану жизнь безвестного Нуры? Ломаный грош в базарный день… Уберут, когда надо, и дело с концом. Может, хан задумал втянуть в свою затею и его, Нуры?
– Вот что, сынок, – Джунаид махнул ладонью Эшши-баю. – Аманли Белет сидит у меня в юрте арестованным… Его сейчас лучше всего отпустить, а то скоро прибудет из-за кордона Хырслан-бай…
– Кокнуть надо этого красного выродка! – не понял Эшши.
– Не болтай, чего не знаешь… Пусть это сделает Хырслан…
– Хорошо, отец…
– Эй, Непес, приведи сюда Аманли!
Лишь три ночи провел под арестом Аманли Белет. Он вошел в юрту в сопровождении мрачного Непеса.
– Ну, чего смотришь? – хохотнул Джунаид-хан. – Я обещал тебе сказать свое решение… Думал все ночи, а не додумался… Тебя хорошо кормили в ожидании моего мнения?
Острые черные глаза Аманли зорко следили за игрой хана.
– Ты не голоден?
– Сыт по горло…
– Так вот… Я тоже собираюсь вести свои отряды в Ташауз, сдаваться советским властям… Ты поезжай, а я через несколько дней последую примеру Дурды-бая…
Аманли Белет оглянулся, за спиной его возвышались фигуры Нуры и Непеса.
– Иди, иди, ты свободен, – весело махнул Джунаид.
Прошло не более недели, как однажды ночью басмаческий стан наполнился конским топотом, вскриками верблюдов, блеянием овец. Это вернулся отряд Хырслана, встретивший у границы караван с оружием. У ханской юрты спешивались всадники, разгружались верблюды. На просторном майдане от пузатых мешков, наглухо заколоченных тяжелых ящиков стало тесно.
Проворный Нуры Курреев носился от юрты к юрте, созывая сотников – юзбашей – к хану. Пока Хырслан-бай, сыновья хана Эшши-бай и Эймир-бай вместе с предводителем каравана отдавали распоряжения, ходили среди разгруженной поклажи, бранились с нерасторопным писарем, еще не очухавшимся ото сна и жаловавшимся, что он в темноте ничего не видит, юзбаши собрались в просторной юрте Джунаид-хана. Хан занял уже свое место на ковре. Он ждал этот караван, но еще больше он надеялся, что из-за кордона к нему придут английские солдаты, прибудут пушки и боеприпасы; он ошибся.