Предначертанная. Часть первая - стр. 55
Миновав пролёты лестницы быстрыми шагами, она оказалась на третьем этаже. Перед ней был довольно длинный и широкий коридор. Светлый мраморный пол, выбеленные стены и мягкое освещение – этот этаж разительно отличался от других, где больше преобладали кофейные оттенки. В воздухе витал запах ванили.
Пару раз она поднималась сюда, чтобы заглянуть в библиотеку за новой книгой, но так сильно сердце ещё не стучало. Мире было не по себе.
Она боялась войти, отчего с минуту переминалась с ноги на ногу перед дверью в комнату Лейлы. Упрекнув себя за глупое волнение, Мира нервно сжала руку в кулак и, шумно выдохнув, разжала пальцы.
Щелчок, второй, и наконец она делает долгожданный шаг.
Просторная комната, впрочем, как и многие другие, но в нежно-мятном цвете, с широким балконом, выходящим во внутренний двор. Большая двуспальная кровать с тумбочкой, белый шкаф под потолок, такого же цвета письменный стол у окна и растения, что украшали подоконник и стол Лейлы. Некоторые цветы даже зацвели: каланхоэ, стоявший на столе, распустил розовые лепестки, чем приковывал к себе внимание.
Всё выглядело настолько опрятным и живым, что Мира на секунду потеряла дар речи.
А с другой стороны, что она ожидала увидеть? Заброшенную комнату? Толстый слой пыли или же ужасающие паутины?
Махира, Ибрагим Асадович и Нина делали всё возможное, чтобы комната дышала, и им это прекрасно удавалось. Чувствовались бережливые руки, которые пытались сохранить тёплую атмосферу в комнате девушки, что ушла из жизни несколько лет назад.
Мира подошла к кровати и присела на неё. Из серебристой фоторамки, стоявшей на прикроватной тумбочке, на неё смотрели серо-зелёные глаза. Не удержавшись, Мира потянулась к ней.
На фотографии почти пятилетней давности была запечатлена Лейла, прижимающая к груди маленький свёрток с мирно спящей Аишей. Девушка казалась умиротворённой и какой-то другой: эта фотография разительно отличалась от той, что хранилась у Миры в кошельке. Там глаза Лейлы искрились радостью, каждая черта отражала счастье, лёгкость и воодушевление. Но на этой все было иначе: такой взгляд мог принадлежать лишь сломленному взрослому человеку с натянутой слабой улыбкой, человеку, который успел за недолгую жизнь устать от самой жизни.
Удивительно.
Вновь вглядевшись в это выразительное лицо, Мира не удержалась и прошептала:
– Словно познала и счастье, и боль, и застряла между ними.
– Ты что тут забыла? – неожиданно прозвучал резкий голос.
Мира от испуга вздрогнула.
На неё устремился взгляд тёмных глаз, в которых не отражалось ничего, кроме дикого недовольства. Сколько он тут стоял? Или только подошёл? Почему она не услышала его шагов? Что за ужасная привычка так сильно погружаться в собственные мысли и не замечать чьё-либо приближение?
Мира мысленно пожалела, что вообще решила заглянуть в комнату Лейлы. Не зря внутреннее чутьё пыталось её предостеречь.
Ратмир стоял на пороге не в самом добром расположении духа. Недовольные брови сошлись на переносице, губы сжались в тонкую линию. Напряжение, исходившее от него, заставило Миру встать с кровати.
Под натиском тяжёлого взгляда попытка не выдать волнения, накрывшего её с головой, не увенчалась успехом. Она заметно нервничала.
Поставив фоторамку на место, Мира выпрямилась, и, как бы ей не хотелось не смотреть на него, её взгляд все равно сначала прошёлся по широкой груди, за которой могли спрятаться аж два человека, а затем медленно поплыл вверх по шее и остановился на мрачных глазах.