Предначертанная. Часть первая - стр. 2

Мира неловко кивнула в знак согласия.

Да, никто не принуждал соглашаться на встречу, это было исключительно её решение, но теперь, оказавшись перед Ибрагимом Асадовичем, Мира захотела встать и уйти.

Да, могла.

Но сделала?

Нет.

Этот лёгкий холодок по позвоночнику… То ли всё дело было в пронизывающем насквозь взгляде, то ли в странном выражении его лица, полного горечи и с трудом уловимой радости в потухших глазах, но что-то было не так. Мира не знала, что именно, но отчётливо ощущала это.

К столику подошёл официант.

– Ибрагим Асадович?

– Виталий, – произнёс он, не притрагиваясь к меню. – Мне как обычно, а прекрасной девушке… – решив, что стеснительная особа ничего толком не закажет, Ибрагим Асадович не спеша добавил. – Тёплый салат и тыквенный суп.

Кивнув, официант удалился.

– Я прошу прощения, если поставил тебя в неловкое положение, пригласив сюда. Встретиться в уютном ресторане в центре города показалось мне неплохой идеей. По крайней мере, ты не должна была бы волноваться. Но ты волнуешься.

– Хочется понять, в чём суть встречи, чтобы я как можно скорее могла уйти, – произнесла Мира, пытаясь придать голосу больше уверенности. – Мне и вправду некомфортно, – призналась она, отчего мужской взгляд моментально потеплел.

– Честность превыше всего. Ты права, нет смысла тянуть, поэтому перейду к основной части. Только прошу, – предостерёг Ибрагим Асадович низким голосом, – не волнуйся, хорошо? Не стоит на эмоциях перебивать, позволь мне изъясниться и рассказать всё до конца, а дальше тебе решать, принять предложение или нет.

Мира задумчиво кивнула головой.

– Отлично, – произнёс он, прочистив горло. – Повторюсь, меня зовут Сулейманов Ибрагим Асадович. Почти пять лет назад моя семья пережила горе, – он вздохнул и на пару секунд прикрыл тяжёлые веки. Одно упоминание о случившемся, и руки мужчины немели. Картины из прошлого обрывками возникали и исчезали перед его глазами, грудь сдавливало. Он вздохнул и открыл глаза, продолжив спокойным, но ощутимо тяжёлым тоном. – Случился пожар, и моя младшая дочь, двадцатидвухлетняя Лейла… – возникла пауза. – Умерла. Огонь не пощадил её.

От услышанного Мира затаила дыхание, мурашки покрыли её тело.

Взгляд мужчины передал тяжесть того события, открытая рана, полученная в прошлом, не позволяла ни спокойно дышать, ни здраво мыслить. За эти годы она не только не затянулась, но и не перестала кровоточить.

– Мы с трудом пережили утрату, – продолжил Ибрагим Асадович низким голосом. – И со временем кое-как научились жить с этой болью. Все, кроме Махиры, моей супруги. И даже пройдя кромешный ад, она не смогла принять случившееся. Бессонные ночи, нескончаемые слёзы, ежесекундные мольбы Всевышнему вернуть любимую дочь, – он вздохнул, – Махира сломалась, и врачи сообщили о раке.

Устало проведя рукой по глазам, он продолжил:

– Мы начали лечение. Некоторое время удавалось бороться, но у жены иссякли силы. И сейчас, – мужчина сделал паузу, бросил взгляд на свои сцепленные в замок руки на столе, – сейчас я наблюдаю за тем, как изо дня в день теряю ещё одну важную часть моей жизни – теряю жену, с которой бок о бок прожил около тридцати лет. И в горе, и в радости Махира была рядом. Моя опора, мой мир, причина, по которой удалось пережить сильнейшие ураганы на нелёгком жизненном пути. Махира – повод для нашей встречи, – пояснил он, заставив девушку невольно вытянуться струной. – Мужчинам, особенно моего возраста, тяжело говорить о чувствах вслух, но поверь, то, что я испытывал, ничто по сравнению с тем, что я чувствую сейчас. Я очень сильно её люблю, но по воле Всевышнего нам суждено расстаться. И знаешь, Мира, это невыносимо больно, – закончил Ибрагим Асадович голосом, полным отчаяния.