Предиктор с Зеи. Том 1 - стр. 27
– Ты только о брюхе и думаешь! – Зло бросила она брату и, вытащив из коробки пачку доширака, сунула её ему в руки: – Грызи! Или, – Катя мотнула головой в сторону площади, где на кострах кипели котлы с водой: – За кипятком прогуляйся.
– Я ж только с работы. Мне бы отдохнуть, – заныл брат, которому совсем не улыбалось вылезать на улицу: – Ты дома сидела – вот и сходи, разомнись.
– И схожу! – Решение, давно зревшее в ней, наконец прорвалось наружу:
– Ухожу. Сил моих больше здесь быть нет!
– Уходишь? – Рука Анатолия, отщипнувшая очередной кусок мякиша, замерла в воздухе: – К попам что ли?
Как Катя не отвесила ему оплеуху, что удержало её руку, этого она и сама на поняла. Резко выдохнув и развернувшись на месте, она шагнула прочь из кухни, на миг задержавшись на пороге.
– Дурак! Из города ухожу. Совсем.
– И куда пойдешь? – Вопрос брата застал её, когда рюкзачок был почти полон. Анатолий стоял, привалившись к проёму двери и неспешно перемешивая ложкой содержимое банки с тушёнкой.
– Твоя, с хлебом на столе, – кивнул он ей, заметив, как сестра сглотнула наполнившую рот слюну:
– Так куда собралась? Здесь хоть как-то, но можно жить. Меня, вон, – он обмакнул хлебную корку в мясное месиво: – В служки зовут. А там кормят куда как лучше. Оставайся, я тем пайком нас обоих прокормить смогу.
– И тебе не противно будет? – Подойдя к застеклённому шкафу, Екатерина, приоткрыв створку, сняла с полки выцветшую фотографию родителей. Фото было сделано здесь же, в городке, года за два до рождения брата. Обнимавшие друг друга родители, молодые и полные сил, весело улыбаясь, уверенно смотря в будущее, оказавшееся таким…
Почувствовав, как на глаза накатываются слёзы, девушка коснулась пальцами своих губ, а затем перенесла поцелуй матери и отцу.
– Противно, – наблюдавший за ней брат нахмурился: – А что делать? Не за малую же пайку лес валить?
– Ну так в чём дело? – Вложив фотографию в блокнот с рисунками – рисовать её научила мать, получившая художественное образование, девушка повернулась к Анатолию: – Иди. Бери дубинку и лижи задницу Фаммию. Уверен – он и мальчиком не побрезгует!
– Кать!
– Отстань! – Отодвинув его плечом, она протиснулась на кухню: – Половину консервов я заберу, – закинув в рюкзачок две банки, она вытащила все оставшиеся пачки доширака из второй коробки и отправила их вслед за консервами: – Дошик – тоже. Ты и пайком, – хмыкнула она: – Усиленным.
– Ты что? Серьёзно? – Насухо вытерев банку коркой, Анатолий, присев на корточки, протянул её Айке и та, мгновенно потеряв интерес к коробкам, подскочила к нему весело виляя колечком хвоста.
– И куда пойдёшь? – Посмотрел он на неё снизу-вверх, одновременно гладя и почёсывая рыжую собачью спинку: – А, Кать?
– Тебе-то, служка, какой резон?
– А такой! – Поднявшись на ноги, он развернулся в сторону комнаты: – Жди! Вместе пойдём. Меня всё это тоже достало! И это, – как и она, замер он на пороге кухоньки: – Жратву всю забирай. И рыбную, – последовал кивок на банку печени: – Тоже.
Из городка они выбрались когда Солнце уже клонилось к закату, а добрые и верные новому учению жители, коротали время ожиданием сигнала, созывавшего всех на вечернее моление.
Явка на этом мероприятии обязательной не была, но, это официально. Реально же, служки, бывшие, казалось везде, вели строгий учёт уклонившихся, записывая неявившихся, чтобы после, по завершении утренней молитвы, направить таких на наиболее тяжёлые работы.