Предел - стр. 5
Затем я вышел из детской и тяжело выдохнул.
– Как ты думаешь, Олежек, что с ней? – Оля стояла в дверном проеме, нервно теребя в руках кухонное полотенце. – Ты же слышал, как она стала разговаривать… Она никогда ранее не рассуждала подобным образом. Девочка изменилась в считанные дни. Откуда она набралась этих взрослых слов и понятий? Что нам делать?
– Нужно найти Чарли и остальных детей, – глупо ответил я и попытался улыбнуться.
Когда Игорь прощался, то, пожимая мне руку, сказал:
– Знаешь, я никогда не думал, что произойдет что-то плохое. Я имею в виду самых близких: маму, дочь, жену. Встаешь вот так рано утром, принимаешь душ, привычно завтракаешь, едешь на работу. И совсем не думаешь о плохом. А может, надо было? Ведь не может же человек в один миг стать сумасшедшим? Должны были быть какие-то звоночки? Дела – тут закрутился, там не успел. А что не успел? Жену лишний раз поцеловать некогда. С ребенком поговорить. К маме просто заехать. Без причины развернуть свое корыто и через всю Москву к маме. Попить простого чая, без завихрений и новомодных чизкейков и тирамису. С бубликами. Или просто, как в детстве, порезать белый хлеб ломтиками и насыпать сверху сахара… А?!.. А нам все некогда. Прости, что затронул тему детства.
Мы обнялись. Я решил, что сяду за руль и надиктую основные вопросы, которые следует разъяснить. Но выехав на центральную магистраль, окунулся в воспоминания, совсем забыв про диктофон.
О моей проблеме знали только самые близкие и доверенные люди: Кира и друзья. Ни в издательстве, ни в журнале никто даже не догадывался. В детстве я чуть не попал под трамвай, после чего весь период до этого происшествия как будто удалили из моей головы.
Тогда, после потери памяти, я думал, что люди, которые забыли свое прошлое, никому не нужны. И даже после смерти им некуда приткнуться. Зачем помнить о тебе, если ты сам забыл? Куда уходят те, о ком некому вспомнить? В песнях не осталось упоминаний о нас. В прозе и в поэзии прошлых лет нет записей. Кто мы, утерявшие часть себя? Чем живем или существуем? Чем занимаемся вечерами? Кому смотрим в глаза?
А когда-то в детстве мы лепили бумажные кораблики и путешествовали в иные миры силой нашего воображения. Мы разговаривали с эльфами, гладили по косматым макушкам гномов и неспешно стояли в очередях с волшебницами. Затем все испарилось, и мы заросли проблемами и делами. А они, гномы и волшебники, все так же смотрят нам вслед и тяжело вздыхают. Жаль им нас. Мы даже в Бога верить разучились. Нам некогда. А зачем сюда пришли? Кто мы? И главное, зачем мы? Каждый сам себе бог и каждый сам себе свет. Во всеобщей, такой давящей на уши тишине. Вот так-то…
Я очнулся, поняв, что разговариваю вслух. Сзади невыносимо гудели недовольные автолюбители. Я остановился посреди дороги, преграждая проезд. Грустно и натянуто улыбнулся, тронувшись с места, – вспомнить бы еще этих волшебниц из детства! Только, боюсь, это невозможно. А пока попробуем найти Диму Валтасарова. Я достал телефон и отправил Кире голосовое сообщение:
«Совсем закрутился и не сообщил тебе, что самолет удачно взлетел и не менее удачно приземлился. Так что продолжения этой душещипательной истории про мой разбившийся самолет не будет».
Через минуту телефон тренькнул, и я услышал ее ответ: