Предел - стр. 18
– А зачем он нужен, этот предел? Зачем Богль? И как он отдает пределу близких людей? Это что, какое-то жертвоприношение?
– Богль – демон, порождение самого предела, его составная часть. Но он обманывает тебя. Подписав с ним кодексы, ты становишься рабом предела. Маленькая девочка Алиса должна выполнять свои кодексы, а иначе рядом с ней будут происходить ужасные вещи: смерть близких, несчастные случаи и катастрофы. Став взрослой, Алиса так же продолжит выполнять кодексы. Это бесконечный круговорот страдания и, безусловно, это жертвоприношение.
– Хорошо, покажите фокус, – неожиданно просит Алиса.
– Хочешь, чтобы они все ушли, покончили с жизнью, полетели на Луну, полюбили цирк? – старик лукаво улыбается и закрывает глаза.
– Пусть для начала уйдут, – шепчет Алиса и начинает наблюдать за происходящим.
Музыка в баре умолкает. Кажется, время застыло и погрузилось в янтарь. Алиса четко это видит. И тут же все возвращается на круги своя. Но посетители встают и начинают удаляться. Даже официантки ушли из зала в подсобные помещения. Бармен сделал музыку тише и испарился. В кафе стало неуютно и одиноко.
Старик открывает глаза.
– Хочешь, я их всех верну?
– Нет, – четко отвечает Алиса, – без них спокойнее. Научите меня это вытворять?
– Это очень просто. Нужно погрузиться в прослойки времени, перенестись в секундное прошлое каждого из присутствующих и сказать, что они здесь ужасно не к месту.
– А ведь так можно управлять умами миллионов, – прошептала Алиса и кивком указала в дальний левый угол кафе. Там сидел посетитель и мирно пил кофе.
– А вот это уже интересно, – удивляется старик.
– В его прошлом, видимо, вас не было, или…
– Приветствую тебя, мистер Богль! – выкрикивает он и встает, низко поклонившись сидящему к нему спиной.
– И тебе мое приветствие, – человек в черном поднимается, учтиво сняв шляпу. – Ты, смотрю, опять эту рыжую сучку охаживаешь, мистер доктор. В гипноз ее погружаешь, расспрашиваешь о наших с ней секретиках. А это ей категорически запрещено.
– Не слушай его, девочка, – старик отстраняет Алису от Богля и встает между ними как преграда. – Говорите, мистер, что вам угодно, или убирайтесь прочь.
– А ты знаешь, что она редкостная лгунья? В детстве обвинила папочку и его друга в разных пакостях. Ручки себе жгла. Потом волосы подпалила, свинья неблагодарная. Вот такая дрянь. Наверняка ты забыла, что подписала со мной договор, так вот будь добра не бегать по докторам, а исполнять обещанное.
– Не слушай его, Алиса, – старик расправляет руки и делает шаг навстречу непрошеному гостю. Тот в свою очередь выпрямляется как струна и смотрит на старика неморгающим взглядом.
– Я не знаю, я не помню, – девушка падает на стул и начинает плакать.
– А потом шила в интернате для чокнутых мальчиков и девочек свои дурацкие крылья. Хотела улететь в небеса. А мой мальчик, лучший из учеников, мой Чарли помогал ей стать кормом для рыбок. Потом в котле сварил дрянь этакую. Помогал… а возможно, и сейчас помогает. Как ты думаешь?
– Что ты хочешь? – строго спрашивает старик.
– Я требую соблюдения кодексов, – отвечает черный человек и в ту же секунду пропадает.
Вика открыла глаза. Руки у нее тряслись. Глясе гладил ее по копне волос. Она плакала.
– Доктор, я опять видела вас в роли того странного старика. Опять эта навязчивая идея. Боже, когда это уже закончится?