Преддверие войны - стр. 26
– Понял, а теперь я могу идти?
– Да, всего хорошего.
– Гм, – поперхнулся я и, забрав полагающиеся бумаги, повернулся, чтобы выйти, и сразу наткнулся на поручика.
За дверью стояли те же стражники, они вяло посмотрели на меня и отвели взгляд, а я в сопровождении поручика пошёл дальше.
– А почему вы не предупредили, что меня везут на заседание суда? – дал волю я своим эмоциям.
– Чтобы вы не натворили глупостей, никто не знал, как вы себя поведёте, поэтому лучше неведенье, чем затяжные переживания. К тому же, я не мог предугадать, чем закончится суд, да и вы о его примерных сроках имели верное представление, так что, извольте не возмущаться.
– Я не возмущаюсь, просто очень сильно переживал.
– Зато вы переживали недолго, суд для вас закончился относительно быстро и с наименьшими потерями, чего трудно было ожидать всерьёз. Вы довольны решением суда?
– Да, конечно, я доволен, я ожидал худшего. А пистолеты мне вернут?
– Дались вам эти пистолеты?! – поморщился поручик, – не терпится ещё в кого-то пострелять? И вы, я смотрю, вовсе не переживаете за то, что кого-то убили?
– Переживаю, просто этого не видно, и я защищал свою жизнь, так что, все переживания прошли ещё тогда, когда я стрелял в ответ, а сейчас уже поздно об этом волноваться. А за пистолеты я заплатил сто злотых, как раз удастся их продать и вернуть долг, да и вообще, сейчас очень смутное время, лучше иметь оружие, чем не иметь.
– Понятно, что же, пистолеты, как сказал секретарь, вернут только через обращение в полицию, а сейчас позвольте вам задать один вопрос, не касающейся вашего дела.
Мы уже вышли из здания и разговаривали на улице, зайдя в небольшой проулок, в котором никого не оказалось, только стояла припаркованная возле тротуара служебная машина поручика. Дул пронизывающий ветер с Петровского залива, отчего становилось холодно и немного не по себе.
– Да, пожалуйста.
– Вы слышали о том, что в академии стали распространяться слухи об отчислении простых студентов?
– Да, слышал.
– Что можете сказать по этому поводу?
– Пока ничего, всё, что я знаю, я слышал от своего друга Петра Биттенбиндера, больше мне никто ничего подобного не говорил.
– Понятно. Имейте в виду, что мы плотно занимаемся этим вопросом возбуждения классовой ненависти и надеемся собрать всю полноту информации, чтобы выявить и наказать виновных в распространении данных слухов.
– Я понял, но пока ничем не могу помочь. А почему администрация академии до сих пор не сделала официального опровержения подобных слухов?
– Насколько я знаю, она сделала, но среди преподавателей, а вот среди учащихся, судя по вашим словам, пока нет.
– Тогда, может, среди руководства академии есть те, кому это выгодно? – предположил я.
– Возможно. Вы, господин Дегтярёв, вникнете в этот вопрос и собирайте все доступные сведения, а когда соберёте, то звоните вот по этому номеру. Это мой номер или, если на него я не отвечу, то ответит дежурный, через которого вы уведомите, что хотите со мной встретиться, а я уже подберу момент, чтобы увидеть вас.
– Я понял, хорошо.
– Добираться до общежития вам придётся самому. Адрес данного здания указан вот здесь, – поручик ткнул пальцем на табличку, висевшую на углу дома. – Вам ещё необходимо сюда приехать, чтобы окончательно рассчитаться по всем вопросам с судом, думаю, справитесь и самостоятельно.