Преддверие войны - стр. 21
Услышав последнюю фразу, я невольно помрачнел, что не укрылось от глаз Женевьевы.
– А вы где пропадали два месяца, извините уж меня за любопытство?
– Воспалением лёгких болел, а потом мать ездил хоронить. Погибла она от бомбы анархиста, при покушении того на генерал-губернатора, и вообще. Извините, что подошёл, давно вас не видел, хотел поговорить.
Сказав несколько скомканно последнюю фразу, я поклонился, не решаясь поцеловать девушке руку, ведь это она выбирала, подавать ей её или нет, да и не хотел выглядеть слишком навязчиво. Поклонившись, я выпрямился и, грустно улыбнувшись, пошёл дальше по коридору. Женевьева молча смотрела мне вслед, не решаясь ни остановить, ни спросить что-нибудь вновь.
А мне стало немного легче на душе: не прогнали и не посмеялись, и то хорошо, а в преддверии решения своей судьбы и вовсе, как глоток свежего воздуха, и вспомнить есть что.
– Поговорил с ней? – спросил меня в столовой Пётр.
– Да, поговорил. Не прогнала, и ладно. Да я недолго с ней разговаривал, просто спросил, как учёба, а она спросила, где я пропадал, и всё.
– Сказал ей?
– Нет, про мать только сказал, и про болезнь, и всё, ушёл, не мог не сказать про мать, а сейчас уже жалею. Зачем это ей слышать, я не нуждаюсь в жалости, разжалобить не хотел её, но и пройти мимо не смог. Так хоть немного легче стало.
– Да, люди в социуме живут, им же лечатся или калечатся, как кому повезёт. Не переживай, в неведение тебе находиться недолго осталось.
– Согласен, да всё равно уже. Займусь учёбой, а дальше – как будет.
– Не переживай, всё обойдётся, давай сходим пива попьём тевтонского, я тут нашёл одно заведение, очень вкусное пенное в нём продают.
– Давай лучше в бутылках купим, у них и закуски возьмём, и в комнате выпьем? Не хочу я в заведении сидеть, там шумно, а настроение у меня к ному не располагает.
– Давай.
Так мы и сделали. Зайдя в магазинчик, выбрали пиво и, купив по три бутылки на брата, удалились. Я себе решил взять имперский стаут, двойной стаут и портер.
– По тёмному решил пройтись?
– Да, Петя, пиво, как жизнь.
– Так надо было купить последней бутылку светлого пива, чтобы символизировать переход от тёмного прошлого к светлому будущему.
– Как настанет светлое будущее, так обязательно куплю.
– Мы сами творцы своего будущего, купи светлое.
– Нет, уже купил достаточно, да и стаут с портером крепкие, а светлое легче, развезёт меня сильно от него.
– Ладно, тогда пошли.
Дойдя до общежития, мы зашли в нашу комнату и, разложив на столе припасенную снедь, откупорили первые две бутылки.
– Лады, тогда давай выпьем за твоё чёрное прошлое!
Мы стукнулись бутылками и, отхлебнув из них терпкий напиток, принялись усердно жевать разложенную снедь, включающую охотничьи колбаски, селёдку слабосолёную и другие разносолы.
– Вкусное пиво, – резюмировал я, допив имперский стаут.
– Вкусное, но крепкое. По второй?
– Давай.
Двойной стаут оказался ещё крепче, всё же, двенадцать градусов для пива – это похлеще, чем для вина, но организм легко его поглотил, да и еда вкусная, а настроение мрачное, так что, всё пошло легко.
– А теперь и третью предлагаю, – сказал Пётр уже сильно заплетающимся языком, на что получил моё утвердительное согласие.
Портер, по моему мнению, уступал двойному стауту, но оказался легче и менее крепким. До кровати я добрался уже изрядно опьяневшим и опустошённым. Не лучший способ отдыха, но пиво и вправду оказалось очень вкусным, так что, стоило его попробовать, хоты бы с целью поднять себе настроение.