Предчувствие - стр. 6
Ко всеобщему удивлению, Ландау не только принял блудного сына обратно вместе с его возлюбленной, но даже предложил той роль в следующем спектакле. Добро пожаловать в персональный ад, Мия. Теперь она видела их едва ли не круглые сутки: днём – на тренировках, ночью – на обратной стороне век. Правда иногда картина менялась, и Мия могла наблюдать то, от чего даже ей хотелось подойти к этой француженке и похлопать обнадёживающе по спине. Сама она давно смирилась, а вот Инес действительно было жаль.
Инес Рейн тренировалась рядом у станка, отрабатывала программу, изредка щебеча что-то о том, как не хочет подвести Славу, и что старается только для него. А сама Мия в этот момент ловила образы прогнутой бледной спины, тонкой талии и светлых волос. Видела всё, как будто это происходило с ней лично, и ни разу не упала, даже не оступилась. Она действительно привыкла.
Всё чаще с Славой оказывались посторонние блондинки, всё реже – Инес. Мия заметила, что та совсем сникла, стала рассеянной, какой-то забитой, и ей от этого почему-то становилось горько. Она старалась не думать о том, что собирается сделать, дождалась, когда Влад зашёл в пустую раздевалку, проскользнула следом и закрыла дверь, прислоняясь к ней спиной.
– Хватит, Слав. – Голос не дрогнул.
– Что такое, котёнок? – Даже наедине он крепко держал свою самую любимую маску – маску дружелюбия и готовности помочь.
– Прекращай над ней издеваться. – Мия нахмурилась. – Ты знаешь о чём я.
– Я знаю. – Владислав снял рубашку. – Ты знаешь. – Натянул тренировочную футболку. – А она знает?
– Знает.
– Ты сказала?
– Нет. – Мия удивилась внезапному вопросу. – Она не дура, Слав. И так всё ясно, только ты ничего не понимаешь.
– Раз Инес молчит, значит всё устраивает.
Он принялся переодевать брюки, и взгляд Мии ненароком зацепился за то место, где должна быть метка. Она прикусила щеку изнутри, заставляя себя посмотреть в лицо собеседнику.
– А тебя устраивает?
В первый раз в жизни Мия увидела у него растерянный взгляд застигнутого врасплох человека. Даже так… Она усмехнулась, с лёгкостью оттолкнулась от двери.
– Подумай над моими словами. – И вышла, оставляя оппонента в смешанных чувствах.
С этого дня марафон Владислава закончился, и Мия почти облегчённо выдохнула. Вот только новых кадров с Инес в главной роли так и не появилось. Тут любому стало бы понятно – проблемы в русско-французском раю на лицо. Это временное затишье принесло столь желанный покой в душу юной балерины, ставшей наконец солисткой. Пока на свои девятнадцать лет, прямо во время праздника, проводимого исключительно в кругу любимой бабушки, она снова не заметила перед глазами проскользнувшие фрагменты: уже привычное смуглое тело, те же глаза, чёрные волосы, и до тошноты счастливое выражение лица. На следующей общей репетиции Мия просто констатировала во всеуслышание факт:
– Помирились.
Инес смутилась, как всегда опустила голову, будто пытаясь найти что-то очень важное на гладкой поверхности начищенного до блеска пола. «Ищет свою совесть» – мысленно решила Мия и продолжила упражнение, убеждая себя с каждым движением, что ей всё равно. Только, будь оно неладно, это чистой воды ложь.
Она научилась улыбаться так, чтобы другие верили мнимому счастью, училась на наглядном примере у лучшего из притворщиков. Потому, когда Инес утянула её в перерыве на разговор и начала нести какую-то чушь, Мия потянула края губ так искренне, что сама почти поверила, и кивала всё, кивала: «Да-да, конечно, Инес, всё нормально, подумаешь, ты просто спишь с моей родственной душой, с кем не бывает, всё отлично, всё шикарно», – даже мысленно повторяла каждое сказанное слово, а стальной цветок внутри раскрывался всё больше, выпуская из плена своих лепестков ядовитый газ под названием «ревность».