Предчувствие 2. Проклятие - стр. 2
– Слушаю. – Так знакомо.
– Мне нужна твоя помощь, Мия.
***
Лёгкая дрожь, окутывающая со всех сторон, тело отказывается просыпаться, но что-то продолжает её трясти. Землетрясение, что ли? Сонное сознание не в состоянии анализировать происходящее. Через «не хочу» Майя всё же открывает глаза и видит нависшую над ней мать.
– Инес, какого… – Бурчит она неразборчиво и старается зарыться с головой под подушку.
– Вставай, давай, Майя, нам пора. – Та уже давно привыкла, что «папой» в этой семье называют только Влада, но никак не её «мамой». – Майя. – И снова начинает трясти подростка. – Вставай, одевайся.
Младшая что-то фыркает и вновь погружается в дрему. Ровно до того момента, как с неё не стягивают одним рывком одеяло, а затем и подушку. От неожиданности она даже подскакивает на кровати в сидячее положение и с удивлением смотрит на Инес, которая ни разу в жизни не смела прервать сон любимой дочери, тем более таким способом. На языке вертится: «С ума сошла?», «Иди нафиг!», «Отвали!» и «Дай поспать!», но слова застревают в горле. Инес выглядит странно, и глаза у неё тоже какие-то странные, даже сложно подобрать подходящее слово, просто она сейчас другая, будто и не её мать вовсе. Под непривычно холодным цепким взором старшей Майя подбирается и тут же передёргивает плечами, пытаясь скинуть оцепенение.
– Встаю я. – Получается даже обиженно, но ей не до этого.
Уже из ванной она выкрикивает так, чтобы прибирающая в комнате постель Инес услышала:
– А папа где?
– Занят. – Вроде довольно громко, но всё равно удивительно сдержанным тоном отзываются в ответ.
– Занят, – глухо повторяет уже только для себя Майя и наклоняется над раковиной, чтобы умыться. – Как всегда.
Неприятные размышления на тему вечного отсутствия Влада дома развевают другие, связанные со столь ранним подъёмом. Судя по тому, что она успела заметить через окно по пути в ванную, сейчас должно быть около четырёх часов утра. И что за ерунда тут творится?
В свою комнату Майя возвращается с чётким намерением выяснить всё, но не успевает даже раскрыть рта, как ей вручают в руки дорожную сумку, явно не наспех собранную, а заранее приготовленную, и, перехватив сзади за плечи, выводят из спальни, провожая по лестнице к самому выходу. Обалдев от происходящего, она даже и не пытается сопротивляться или возмущаться, даже обувается самостоятельно и ждёт, пока Инес выключит свет в прихожей, а затем запрёт входную дверь. Они вместе направляются к гаражу, сваливают каждая свою сумку в багажник, и Инес садится за руль, дожидаясь, когда дочь опустится на соседнее кресло и пристегнётся.
Их дом, равно как и город, остаются позади, но никто из присутствующих не рискует нарушить тишину, пока Майе не надоедает и она тянется включить радио. Мать не возражает, потому она долго рыскает по станциям, подозревая, что в родительской машине из музыки сплошное попсовое старьё или – боги упаси! – классическая музыка, которая и без того засела у неё в печёнках. На счастье, попадается довольно неплохая композиция в стиле инди-рок, и Майя расслабляется в кресле, исподволь наблюдая за сосредоточенной женщиной подле неё. Хочется спросить, узнать, выяснить, но вместе с тем… Она ощущает нечто странное… Вину? Наверняка. Скорее всего Инес просто хочется провести время со своим бестолковой дочкой за каким-то не менее бестолковым занятием, которое она непременно считает очень модным и крутым. Майя издаёт тихий смешок, прижимаясь виском к мягкой обивке кресла и глядя на стремительно меняющийся пейзаж за окном.