Предательница! Единственная. Любимая - стр. 9
И если Новицкий, сволочь, все помнил, то Марк… Не стал утром признаваться другу в идиотских подозрениях. Лишь порадовался, что это Новицкий отвез его домой.
После того случая Марк несколько месяцев намеренно избегал встреч с подругой сестры. А вскоре та и вовсе пропала. Уехала на летние каникулы домой, загород, а после не вернулась уже на учебу. Бросила все и даже с подругой не связалась, будто оборвала все связи. Зельман если и удивился, то не сильно. Просто пожал плечами и сказал Аньке, чтобы забыла про некогда любимую подругу. Забыл и он. Размыл в памяти и ее лицо, и имя. В его жизни и без того появилось много проблем, чтобы еще помнить какую-то там призрачную типа-влюбленность.
***
– Дамир, зайчик, пойдем уже домой!
Я снова посмотрела на фитнес-часы и вздохнула. Все понимала – сыну скучно дома, ведь я не водила его в сад и поэтому он максимально долго каждый раз игрался на площадке с другими детками. Но есть же предел, в конце концов. Моя доброта по отношению к нему точно рано или поздно выльется в проблему. Я уже с ним, пятилеткой, не могла справиться, а что будет дальше?
Правильно мама говорила – нужно с ним построже. Ну, и что, что он немного особенный. Не солнечный же ребенок, а вполне себе здоровый. Вот только аллергик жуткий.
Это мы поняли не сразу, а как только начался прикорм. Практически от всего ему становилось плохо, что ни день – то или скорая, или уколы от аллергии. А порой доходило и до практически борьбы за жизнь. Иногда у меня панически опускались руки, я тупо боялась еды, как огня. И если бы не мама с ее поддержкой, наверное, уже б слетела с катушек.
Вообще, если бы ни мама, был бы у меня сейчас Дамир? С ужасом и вздыбленными волосами на руках вспомнила, с чего все началось.
Шла сессия и большую часть предметов мне нужно было сдать самой, лишь малая часть преподов поставили «автомат». Я, может, и видела в себе некоторые изменения, но не придавала им значения. Слабость, сонливость и головокружение я списала на перенапряжение от учебы. А на нервы списала тошноту и рвоту.
Тем не менее, когда я вернулась домой к маме после сессии, все мои симптомы усилились и родительница с трагической улыбкой сказала мне:
– Доча, похоже, ты беременна.
А потом тест, больница, УЗИ. Я еще, дура, хотела пойти к Марку. И даже пошла! Но… Но не все случилось, как планировалось.
А затем слезы, сопли, мысли об аборте. Хорошо, что мама напрочь выбила из моей «тупорылой» головы дурь. Ну просто, я не видела будущего. Не понимала, как я буду учиться, как жить и воспитывать одна ребенка? В восемнадцать лет…
В тот вечер мы поговорили с мамой по душам, она ведь тоже растила меня сама. И после всего мои сомнения от ее поддержки испарились. Да, пришлось переводиться на заочный. Искать деньги на обучение. Мы даже продали дом в пригороде и купили однушку в дальней части столицы.
И в итоге на третьем курсе я бросила универ – денег не было. Дамир болел, я не могла работать толком из-за него, а мама не тянула нас троих.
Вынырнув из воспоминаний, снова посмотрела на время и кивнула себе. Все, хватит. А то за размышлениями можно и до вечера просидеть. Я дала сыну десять минут, время давно вышло.
– Не хоч-у-у-у, – рыдал он, когда я насильно забирала Дамира из компашки детей.
Проигнорировала взгляды других мамочек, потому что плевать хотела на чужое мнение. У нас четкое расписание, поэтому, никаких поблажек.