Предательница! Единственная. Любимая - стр. 24
– Зельман! – подал разозленный голос мужчина. – И это ваш хваленый сервис? Меня ошпарили едой и унизили при всех!
Марк выдержал небольшую паузу, после чего отпустил руку женщины и заговорил:
– Да, я не спорю, официантка виновата. Но бить ее – это подсудное дело, – спокойно высказался, а мужик не сдавался:
– А вот это все – не подсудное?! – указал на лицо и одежду, – она убить меня хотела!
– Юрий Борисович, не сгущайте краски. Химчистку и лечение я вам компенсирую. Но оскорблять своих сотрудников, а тем более бить, я не позволю! – перешел Марк на повышенный тон, и Юрий Борисович поджал губы.
– Зельман, ты знаешь, кто и знаешь… – начал кичиться мужик, а Марк вдруг оттолкнул меня:
– Иди, – и указал подбородком в сторону кладовой.
Я подчинилась, потому что слезы уже наворачивались на глаза, не хотелось бы показывать при всех свою слабость. Бежала с опущенной головой, потому что опасалась встретиться со взглядами других девчонок-официанток.
Ворвавшись на склад с продуктами, мгновенно дала волю эмоциям – разрыдалась. Ноги не держали, кое-как прислонилась спиной к стеллажу и медленно опустилась на корточки.
Прямо сейчас спрятаться за ладонями казалось хорошей идеей. Прикрыла глаза руками и рыдала без остановки, ведь произошедшее не вписывалось в мои личные рамки.
Но, тут даже оправдания не подберешь – я реально накосячила, на радость Зимину. Что б его крысы сгрызли! Как же я его ненавидела, урода проклятого! Ненавидела за то, что выдернул из зоны комфорта и запихнул в самый настоящий ад.
Дверь вдруг открылась, а затем закрылась снова. А через секунду, судя по звукам, ее заперли ключом.
Стук каблуков по полу я могла бы различить из тысячи – Марк. Одна нервозность переросла в другую и уже казалось, что голова шла кругом от повышенного пульса. Слезы мгновенно прекратились, но тут же напал немой ступор. Что делать? Понятия не имела. Как и не решалась поднять голову. Так и сидела сгорбленная, но Зельман вынудил меня подвестись: взял под локоть и дернул вверх.
Пришлось встать, но я все еще не смела поднять глаза. Храбрилась, потому что… а что мне ему сказать? Оправдаться?
– Ну и, Ярослава, долго будешь глаза прятать?
Он хмыкнул, когда я сначала отрицательно качнула головой, а затем сразу же кивнула.
Мысли путались в голове, потому что в нос нещадно проник запах парфюма Зельмана. Тот самый морозный аромат, от которого я давным-давно сходила с ума и теряла здравый рассудок.
Дрожала рядом с мужчиной, но не понимала на самом деле, чего боялась больше всего: самого Марка или того, как близко мы стояли друг к другу прямо сейчас.
И он не облегчал задачу, ведь схватился обеими ладонями за мои щеки и приподнял лицо так, чтобы посмотрела ему в глаза.
И я заглянула. Но он, как оказалось, смотрел на мое лицо, даже слегка задел большим пальцем пострадавшую щеку. Боль прострелила аж до зубов, я скривилась и услышала тяжелый вздох. Только после Зельман убрал руки от лица, но продолжал смотреть с укором. Пронизывал тяжелым взглядом до кости, что хотелось поежится. Как и оправдаться:
– Я виновата. Но я не специально, правда! – практически прорыдала, а его не проняло:
– Не специально? – переспросил с ухмылкой, которая больно ударила по самолюбию.
– Правда! Это произошло по нелепой случайности. Я клянусь, что не хотела вредить!