Предатель. Я не вернусь - стр. 37
- Ступай, дядя позже заскочит к тебе, хорошо?
- Ладно, - грустно вздыхает.
- Ты прямо мастер портить ей настроение.
- Не учи меня. Рассказывай лучше куда сорвался и…
- Это у меня к тебе вопросы, а не наоборот, - перебиваю сестру и меняю тон, когда дверь в детскую закрывается.
Она сразу же подбирается и замирает, не дойдя до кухни.
- Вопросы? О чем? Что случилось?
- Ничего, пока что. А там видно будет.
- Не пугай, Глеб.
Рассаживаемся по разные стороны стола, друг напротив друга. Смотрю на сестру и думаю, как правильней задать вопрос.
- Рита, - решаю не ходить вокруг, да около, - у меня вопросы про Веру и ее здоровье.
- Веру, которая твоя бывшая жена?
- Ее самую.
- А-а… а что? В смысле, погоди, - она встает и начинает возиться с закипевшим чайником. – Ты меня прямо огорошил, что я растерялась.
- Я пока что сам огорошенный информацией.
- Какой?
- Разной, Рит. Но первый вопрос такой, ты знала, что Вера не может иметь детей после той операции с нашим сыном?
- Боже… Ты серьезно? – она садится на свое место и прикрывает рот рукой, смотря на меня глазами полными слез. – Я надеялась, что диагноз ошибочный.
- В смысле? Ты знала?
- Не сразу. Мне сказали потом. Даже в документах не сразу отметили этот факт как видишь. Я же тебе тогда приносила, помнишь фотки ее карточки? – киваю, потому что на этом и была основана моя уверенность что с ней все в порядке, если так вообще можно назвать, то состояние. - Но я поняла из разговора, что может все возможно в итоге будет. Я даже подумать не могла… Боже мой, бедная Вера. А ты как узнал?
- Разговаривал с ней.
- Когда? Где? Тут?
- Да. Она в аварию попала, а я оформлял ей страховку. Вот и позвонили как мужу.
- В смысле? Почему тебе?
- Исправление не внес в документы. Забыл.
- Ясно. Она в порядке? Сильно пострадала?
- Не очень. Сотрясение и ушиб шеи.
- Ничего себе. Сотряс может такие проблемы доставить, что и не знаешь.
- Ну я о том, что это авария и последствия могли быть еще хуже.
- Ладно, я поняла. И вы с ней поговорили?
- О многом успели. Теперь вот думаю наведаться в ту больницу. Что если они еще о чем-то не сообщили?
- Я даже не знаю. О чем они еще могли не сообщить? Ну ты тоже подумай. Мы же врачи, можем не сразу поставить диагноз правильный. Поэтому пациенты ходят в разные клиники, сдают анализа по несколько раз. Думаешь, Вера не пошла и не узнала нигде больше, не проверялась больше?
- Плевать. Мне сразу там все не понравилось. Сначала молчали, потом сказали, что все в норме. А в итоге что?
- А они так и выдали тебе все. Я ж объясняла какова политика…
- Да плевать, Рита, - поднимаю голос неосознанно. - А если… если они могли не спасти его не потому, что не было шансов? Что если они просто совершили ошибку? – от этой допустимой мысли и злоба взяла и дикое сожаление.
- Глеб, стоп, - вскакивает вновь на ноги и подходит ко мне. – Ты сейчас ищешь не то и не там. Ты хочешь верить в то, чего нет. Ну чего ты добьешься сейчас? Чего? Судебного разбирательства? Вновь вскроешь раны Веры?
- Почему?
- Потому что она мать. Ты дашь ей надежду какую-то ради чего? Чтобы она услышала тоже самое? Глеб — это жестоко.
- Рита… ты что не понимаешь?
- Понимаю. Потому что я хирург. И поверь, воскрешать то, что не воскресить тяжело и больно. Верить в то, что невозможно еще больней.