Предатель. Я не буду твоей - стр. 15
Надо исправить эту досадную оплошность.
Я знаю, что такие как она почти всегда с более надёжной защитой, вроде таблеток или спирали, но я не могу успокоить свою совесть одной только мыслью, что это не моя проблема.
Только не с ней.
***
Лера.
Разве может быть худшая пытка?
Герман вот уже полчаса общается с глазу на глаз с врачом, который меня осматривал и брал такое количество анализов, будто я в космос собираюсь. Крови из меня выкачал и мазков набрали со всех положенных и не положенных мест.
Закрадывалась только одна мысль, что это попросил сделать мой муж. И наверное, я его могу в этом понять. Со стороны всё выглядело крайне непристойно. Но я не могла смириться с этой мыслью и, давя тошноту от себя, пыталась размышлять, а не только тонуть в своих эмоциях.
Может, меня опоили? Я слышала такое и не раз, как в клубах девушкам подсыпают какие-то наркотики в напитки и пользуют потом в сексуальных целях. Вдруг это и мой случай?
За себя я могу ответить совершенно искренне, что у меня ни разу, и ни при каких условиях не возникало желания изменить мужу с другим мужчиной. Я их будто бы и не видела вокруг себя, только мой любимый Гера существовал для меня как объект сексуального желания и внимания.
Дверь смотровой, где я сидела на кушетке, открылась и вошёл Герман с мрачным лицом. Я тут же встала.
– Гера! Я подумала, меня, наверное, опоили! Я поэтому ничего не помню! – приблизившись к нему, я попыталась положить руки на его грудь, прикоснуться, увидеть понимание в его глазах. Я уже даже не о прощении прошу сейчас, просто хоть капельку… песчиночку понимания и сочувствия.
– Лера, прекрати! – он снял с себя мои руки, – думаешь, я об этом не подумал? Не для этого притащил тебя на все эти анализы? Я даже не знаю, как сказать, надеялся на это что ли… как бы ужасно ни звучало. Ведь тогда это значило бы, что ты ни в чём не виновата. Но, Лера!
– Что? – я боялась услышать продолжение.
– У тебя даже алкоголя в крови нет! Ты не была сильно пьяной, когда всё это делала и никаких наркотиков! Нет никаких следов насилия! Ни разрывов, ни синяков, только засосы и следы большого количества половых актов!
Я закрыла рот ладонями. Ну как же так?
Герман начал ходить взад вперёд по комнатке с таким расстроенным видом, он тёр лицо, теребил пальцы, психовал. А у меня снова пол уходил из-под ног.
– Может… может, оно за ночь выветрилось уже. То, что мне подсыпали? Поэтому никаких…
– Следов не осталось? Очень удобная версия, Лера! Очень!
– Ну, прошу… – я вновь попыталась поймать его за руку, – Герман, прошу, поверь мне! Я ни за что и никогда не стала бы тебе изменять! Я люблю только тебя! Ты мой единственный мужчина!
– Как? – он взял меня за плечи и слегка тряхнул, – как я могу поверить в это после увиденного? Как я могу тебе теперь вообще доверять? Всем твоим словам про любовь! Может, ты и сейчас искусно лжёшь!
– Я не вру! Я никогда тебе не врала! Герман, любимый!
– Всё, – он отпустил меня и отвернулся, – поехали домой. Тебе надо помыться и переодеться, не могу на тебя смотреть. – Он с горечью покачал головой, – сразу вижу в этой ужасной комнате абсолютно голой.
Больше не поворачиваясь ко мне, он вышел из смотровой и отправился по коридору к выходу, кинул что-то тихо врачу, провожавшему нас у поста ресепшен, а потом исчез за стеклянными раздвижными дверями.