Предатель. Ты не знаешь о сыне - стр. 13

12. 12.

— Простите, Архип Олегович, но я считаю этот разговор…неуместным, — произнесла я, смело встречая его взгляд.

Неужели он правда рассчитывал на откровения?

Для этого у меня есть муж.

И он — не ты.

Он едва заметно отшатнулся, глаза сузились, скулы напряглись. Ответ ему мой явно не пришелся по душе. И тон не понравился. А на что он, собственно, надеялся? Откровенничать с ним я не готова, тем более что моя душевная боль напрямую связана с ним, о чем он никогда не узнает.

Своего решения я не изменю, чего бы мне это не стоило. И не такое переживала… Чего стоил Владимир, история с которым не закончилась после монастыря… А с этим уж справлюсь.

— Знаете, Кристина… — вдруг задумчиво произнес Архип, глядя не на меня, а вдаль.

— Кристина Игоревна, — аккуратно я поправила его, намекая, чтобы не забывался.

Мы не знакомы. Субординацию никто не отменял. Мы находимся в офисе, не стоит забываться.

— Да, конечно. Простите, — кивнул он. — Кристина Игоревна. Всё в этой жизни можно исправить, починить, склеить, купить новое. Лишь смерть необратима. Главное, чтобы все близкие были живы и здоровы, а остальные проблемы — мелочи жизни. Их можно решить. Всё наладится, Кристина, поверьте, — взглянул он на меня.

Я не ответила ничего. Задумалась над его словами.

В них словно был какой-то намек и тайный смысл, который я не поняла, но почувствовала, будто Архип пытался мне что-то сказать этими словами про смерть…

Но, может быть, я просто от нервов себя накрутила и уже жду подвоха от него в любых словах?

Скорее всего, второе.

— Извините, — сказала я тихо. — Мне уже лучше. Можно я пойду работать?

— Конечно, — ответил он. — И я пойду. Папка мне нужна, по контрагентам.

— А, да. Простите. — Я встала и осторожно наступая на ногу, которая всё-таки ещё побаливала, дошла до стола и вручила ему папку, которую так и не донесла до кабинета. Он забрал её и вернулся к себе.
Я не могла долго рассиживаться, и так добрую часть утра потратила зря, поэтому наконец приступила к работе. Вскоре в приемную зашел мой муж, и скрыть от него свое состояние мне, к сожалению, не удалось. Заплаканное лицо говорило всё за меня.

— Так, мне это не нравится, — твердо сказал он, подходя ближе. — Если с ногой беда, надо не геройствовать, а к врачу поехать.

— Никит, да в порядке всё с ногой, да и как я работу брошу? — пыталась я отмахнуться от него.

— А как ты будешь больная работать? Так болит, что плачешь, а я должен как на это смотреть? Раз не нога, то что у тебя болит? — потребовал он ответа.

— Живот вчера крутило, и сегодня желудок побаливает, — сказала я, чтобы он от меня отстал.

— Ну и зачем ты терпишь? Чего мне не сказала? — ругался он. — Я сейчас позвоню в клинику, запишу тебя к врачу на ближайшее время. Сходи пока в медпункт или домой езжай, если совсем плохо. Трудяга ты моя, — подошел он ко мне, погладил по голове и коснулся губами губ.

— А ещё мне… — услышала я позади нас голос Ветрова.

От стыда на душе стало муторно, да и желудок в самом деле скрутило.

— Извините.

Дверь за ним захлопнулась обратно.

Щёки мои продолжали алеть.

А почему мне стало стыдно? Мой муж целует меня, что тут такого?

— Никит, ну не в офисе же, — сказала я ему, впрочем ответив на поцелуй. Довольно уже обижать своего мужчина из-за призраков прошлого.