Преданные. Лабиринты памяти - стр. 43
Оставив рюкзак, джемпер и обувь у одного из зеркал, Ника шла вдоль дальней стены, водя пальцем по станку. Глаза ее были плотно закрыты, в ушах – наушники. Она что-то напевала себе под нос и улыбалась. Иногда девушка замирала и вставала на носочки, вскидывая руку вверх, будто изображала классическое балетное па. Слабый свет ламп то и дело выхватывал из тени хрупкую фигуру, облаченную в майку и джинсы, и она казалось еще более маленькой, чем была на самом деле.
Сердце неистово забилось в груди, и Саша сделал несколько глубоких вдохов. Ника была поглощена музыкой и не обратила на него внимание. Как завороженный, Саша наблюдал за ней в течение нескольких минут, жадно ловил каждое движение, провожал взглядом грациозные взмахи руками и жалел, что не захватил с собой блокнот и карандаш. И вдруг случилось нечто из ряда вон выходящее: Ника принялась кружиться на месте и, закинув голову назад, рассмеялась – совсем не громко и как-то по-детски наивно, – а потом, будто споткнувшись, упала на колени и заплакала.
Не раздумывая, Саша бросился к ней.
– Эй, все в порядке?
Он машинально прикоснулся к ее плечу, и вдруг глаза обожгла вспышка яркого света…
Темнота зеркального зала рассеялась, открывая взору другую картинку. Перед ним в воздухе будто висела спальня: очень светлая, уютная, декорированная мягкими тканями. На высокой кровати спиной к нему сидели двое детей: мальчик и девочка. Они склонили головы друг к другу и что-то рассматривали, тихо переговариваясь. Неожиданно девочка засмеялась и потянулась за чем-то назад, и Саша увидел маленькую родинку над ее губой…
Все рассеялось так же резко, как началось. Ника смотрела на него широко распахнутыми глазами, и в них читался испуг. Неужели она видела то же самое? Не отдавая себе отчета, Саша прикоснулся пальцем к родинке на ее лице и сглотнул. Чертовщина какая-то…
Не отводя испуганный взгляд, Ника медленно попятилась назад:
– Не прикасайся ко мне, – как полоумная зашептала она. – Не прикасайся… не прикасайся…
– Я… я не хотел, – заикаясь, произнес Саша и одернул руку. И тут взгляд упал на ее оголенные плечи, и это зрелище повергло его в еще больший ужас: исполосованные мелкими уродливыми шрамами, кожа сморщенная, как будто заживающая после огня. – О Господи, что это… твоя… твоя…
Зрачки ее глаз максимально расширились и пульсировали, как бешеные, а по щекам катились слезы. Ника схватила джемпер, наспех накинула его на плечи и, прихватив на ходу рюкзак и обувь, бросилась прочь из зала.
Саша обессиленно прислонился к холодному зеркалу лбом и закрыл глаза. Он все еще глубоко дышал. Слишком много событий для десяти минут вечера. Что он видел? Ее детство? Девочка из видения с идентичной родинкой… Или ему всего лишь показалось? У него никогда не было видений, а тем более при контакте с другим человеком. Может быть, Ника вызывала подобные вещи и поэтому так просила не прикасаться к ней?
А что на коже? Шрамы, ожоги, какое-то тату? Все произошло слишком быстро, чтобы разглядеть внимательно, но, безусловно, выглядело это ужасно.
Саша выдохнул и провел рукой по волосам. Нет, дело совсем не во влечении, теперь он точно был уверен в этом. Вероника Севастьянова была не обычной загадочной девушкой, чьего внимания он так страстно желал. Она хранила много секретов, которые каким-то образом касались его.