Преданные. Лабиринты памяти - стр. 25
Реакция этих людей была для нее привычной: не гламурная, не общительная, замкнутая, не такая, как принято, дикарка, отброс. Ну и пусть! Только раньше Ника никогда не оказывалась в таком ограниченном пространстве. Даже в самой приличной школе всегда находились похожие на нее. Можно было защищаться – после занятий коротать вечера в других компаниях, возвращаться в знакомую среду обитания. Всегда был баланс между тем, как надо, и тем, как хочется.
Остался ли на свете хоть один человек, который понимал ее молчание? Наверное, Джейсон мог бы, если бы оставил навязчивую идею сделать из нее человека. Он часто твердил, что, несмотря на все несчастья и неудачи, Ника способна наслаждаться простыми радостями подростковой жизни, если бы захотела, если бы поняла, что некоторым людям можно доверять, что не все предают и что люди умеют дружить и любить бескорыстно. Но чтобы все это получить, она сама должна стать чуточку мягче.
Но как верить мужчине, который однажды сам использовал ее в своей работе, а затем неоднократно напоминал, что с прошлыми заслугами нет смысла рассчитывать на хорошую жизнь.
– Вот и здрасьте, – перед ней откуда ни возьмись возник Дэвис. Не дожидаясь ответа, парень кинул сумку на ступеньки беседки и сел рядом.
Ника мысленно выругалась и продолжила молча курить.
– Окей, посидим в тишине, – парень вытащил из сумки ароматный сэндвич и принялся жевать, нарочито весело напевая себе под нос какую-то попсовую мелодию.
Начался мелкий дождь. Поджав губы, Ника затушила сигарету. Почему бы дождю не пойти чуть раньше, чтобы сюда никто не смог добраться?
Дэвис продолжал жевать, бросая на девушку задорные взгляды.
– Говнюк, – наконец сдалась Ника и улыбнулась. – Чего тебе?
– Хочу узнать, как ты. Просто дружеский жест, – пожал плечами Дэвис и протянул ей оставшийся кусок сэндвича, – будешь?
– Нет. У-меня-все-хорошо. Правда. Все-хо-ро-шо, – с нажимом ответила Ника. Ее голос звучал мягко, но привычно холодно.
– Тебе нужно больше есть, – профессорским тоном заметил Дэвис. – Иначе наши курочки однажды не заметят тебя и затопчут.
Ника рассмеялась:
– Разве сейчас замечают?
Дэвис смял упаковку от сэндвича и запихнул ее в карман сумки.
– Кто-то да замечает. Например, Мари.
Ника закатила глаза. На мгновение она даже подумала, что Дэвис здесь исключительно из-за нее.
– Не обижай ее. Я серьезно.
Ника поймала его взгляд: от веселья не осталось и следа.
– Она слишком добрая для этого мира. И если она хочет тебе помочь, то от чистого сердца.
– Мне не нужна помощь, – отрезала Ника.
– Тогда просто не груби ей. Вообще, зачем ты здесь?
– Мама, – брякнула Ника первое, что пришло в голову, – поставила ультиматум: получу деньги, если окончу выпускной класс здесь. Ей стыдно перед своим великолепным окружением за необразованное чадо.
– То есть у тебя нет выбора? – заключил Дэвис. Ника кивнула, радуясь, что он проглотил историю. – Здесь неплохо, правда, но, если ты хочешь быть невидимкой, не выбивайся из общего фона. Никто же тебя не просит дружить с ними, просто не иди против. Вот увидишь, год пролетит быстрее и проще.
Дождь усилился. Небо затянуло грузными тучами, и на улице совсем стемнело. Полуразвалившаяся беседка почти не спасала от холодных капель. Ника нахлобучила капюшон на голову и затянула шнурки, чтобы вода не затекала за шиворот. Ей хотелось, чтобы Дэвис ушел, но он и не думал возвращаться в школу. Парень снял красный джемпер и соорудил из него тюрбан.