Преданные и проданные. Триллер - стр. 9
– Мулявина долбанного за борт! – велел Мустафа.
Корова уже схватила Стаса за ноги, а Славка угостил его цепью по спине. Секунда – и Стас, взмахнув руками, перелетел через борт. Капитан и матросы речного трамвайчика не вмешивались. Они наблюдали за схваткой из рубки. Пара музыкантов заколотила кулаками по стальным дверям. Речники безучастно посмотрели на них и не открыли. Получив цепями по спинам от подоспевших Шабаки и Сережи, музыканты прыгнули сами за борт. Остальные участники виа попрятались в трюме. Искорежив инструменты и музыкальную аппаратуру, ребята бросились в сторону от автобусов. Их сопровождали сбросившие туфельки Корова и Раиса. Никто не слышал, как бушевали вытащенные из воды Юрасик и Стас.
– Сучки, б… шки малолетние, засранки! Мы их поили, а они нас так продинамили! – верещал Юрасик, стараясь отлепить от себя остатки американской бумажной куртки, почерневшей от мазута.
– Ваши сопляки нам аппаратуры на пять тысяч переломали! Сейчас позвоним в милицию – всех на х… пересажаем! – вопил Стас, прыгая перед Ефимом Петровичем.
– Подождите, подождите, молодые люди! Я вам не советую звонить ни в какую милицию! – неожиданно жестко ответил директор школы.
– Это почему же? – оторопело спросил Юрасик.
– А потому что вам же хуже будет! Налицо растление малолетних, попытка совершить изнасилование, злостное хулиганство. Мы все видели, как вы, Юрасик, ударили нашего ученика, вступившегося за честь девушек. Мы тоже возбудим против вас встречное уголовное дело. Года по три зоны вам будет обеспечено. Давайте лучше так: мы откажемся от наших претензий, а вы – от ваших, – с этими словами Ефим Петрович пошел к автобусу.
– Ах, ты, гаденыш! – устремился вслед за ним Стас.
– Но, но! Еще раз искупаться захотел? – строго спросил, полуобернувшись, директор. – Давай! Вон у меня полных два «Икаруса» учеников сидит. Живо еще раз за борт сыграешь!
– Ну и молодежь пошла! Курят, пьют, трахаются! Чтобы мы еще раз играли за гроши в этой долбаной школе?! А этому директору, сраному, очки бы разбить не мешало! Чтобы нормальных советских людей воспитывал, а не гопоту! – кляли вслед Ефиму Петровичу школу и учеников служители муз.
Оставив за спиной причал с речными трамвайчиками, компания оказалась на припортовом пустыре, тянувшимся вдоль реки. Это была «нейтральная» территория между двумя микрорайонами. Молодежь сюда не совалась – здесь была территория взрослых дяденек. Здесь они пили, разбирались друг с другом, временами оставляя после себя трупы. Вместе с тем это была самая короткая и безопасная дорога домой. Девчата обулись и кляли грязь пустыря, его загаженность старыми автомобильными покрышками, ящиками, каким-то бесформенным металлом, пустыми бочками. Под ногами в изобилии валялись бутылки, окурки, проржавевшие консервные банки. Пахло речной водой, полынью, мазутом и застарелым дерьмом. Внезапно компания сделала стойку, подобно своре охотничьих собак. Из-за груды ящиков появилась пара.
– Тьфу, зараза! Весь подол мне затрухал! – недовольно ворчала девушка.
– Да брось ты, Джейн! Соскучился ведь! У тебя то заработки в Москве, то эти б… ские экзамены, – отвечал парень.
Молодые люди были из соседнего, противоборствующего района. В минуту компания окружила их.
– Да ведь это – октябрьские! – определил противников Мустафа.