Праздник Дрейка - стр. 22
– Все, – прошептал Стейн и стер подушечками больших пальцев, затянутых в перчатки, текущие по щекам слезы. – Все. Сейчас станет легче. Закрывай глаза.
Он вынул из чужой головы бур. Он выяснил все, что хотел.
Прежде чем покинуть дом, Эст потратил несколько минут на то, чтобы восстановить лопнувшие в ее глазах сосуды, максимально купировал боль.
После уложил Кэндис на кровать и сказал: «Спи».
Ей пришлось подчиниться.
Комиссионерам невозможно не подчиниться.
Обратно Стейн вернулся через час.
Хорошо, когда твоя машина работает Порталом, хорошо, когда километры для нее не существуют, а любые дальние расстояния – миллиметровые клеточки на виртуальной карте. Прежде чем разбудить Кэндис, налил себе воды. Какое-то время стоял у окна.
Темнело.
Она проснулась через двадцать минут, почти сразу сползла с дивана – привыкла к тому, что в последнее время спать на мягких поверхностях ей не позволяли. Что смешивали с грязью, приучали к мысли о том, что она «никто».
Стейн жестом указал ей обратно – Эбби подчинилась.
Она сидела тихо и молчала – Бо запрещал ей говорить, – на Эста не смотрела, но Эст смотрел на нее. Прямо, не моргая. В комнате сгущались сумерки, он включил торшер, после чего произнес:
– Я убил его.
В ее глазах та же паника, что и когда-то – любое упоминание о прошлом пока вызывало в ней шок. После осознание его слов, иное выражение – впервые не пустое, что-то осмысленное.
– Кого?
– Того, кто тебя мучил.
Стейн все ждал, что на него посмотрят с испугом, но глаза Кэндис расширились, а вопрос последовал неожиданный.
– Как?
Не праздный вопрос, со смыслом. Она хотела знать, как именно он это сделал.
– Страшно. – Эст пожал плечами. Он мог бы не страшно, но не захотел.
Впервые Эбби впилась в лицо Стейна взглядом, и в нем читались жадность и прошение.
– Вы можете… показать мне?
Наверное, она понимала, что он может многое. Или надеялась на это.
– Могу. Но это не то, что тебе стоит…
– Я хочу… это увидеть.
Он вдруг понял – ей надо. Это исцелит ее, это лучше любого бальзама затянет раны на ее душе, это оборотный эликсир.
Тишина. Впервые на ее щеках выступили розовые пятна.
– Держи меня за руку.
И он протянул ей ладонь.
Теперь она видела то же, что и он – Бо Харкинса в своем подвале. Да, пришлось снять его с «линии», бросить его желтую тачку в подворотне, увезти в дом у моста на своей. А дальше те же мрачные стены, которые Эбби созерцала сутками напролет, на которые смотрела глазами сквозь заплывшие от побоев веки.
Харкинс на коленях. Ладонь Стейна без перчатки на его голове и, похоже, будто Бо собираются благословить. Только все наоборот. Человек что-то бормочет, подвывает от боли, Комиссионер спокоен, лишь марево вокруг Бо все заметнее. Жаркое, как в пекле вулкана. А после бормотание все отчаяннее, все безнадежнее, просьбы отпустить, крики… А после просто крики – настоящие, те, которые случаются в агонии.
– Что вы с ним… сделали?
Эбби глаз от зловещей картины не отрывала.
– Я поднял температуру его тела. Тридцать восемь градусов, сорок, сорок шесть. Дальше – выше. Я поджарил его изнутри. – Он знал, что это страшно. – Я также лишил его права на воплощение в любом из миров.
«Если это важно».
Ей было важно.
Стейн аккуратно высвободил свою руку из хватки Эбби.
– Видишь, Комиссионеры – монстры.
Попытался пошутить, но она вдруг сделала неожиданное – подалась навстречу и прижалась к нему. Щекой к груди. Эст резко поднял подбородок, чтобы ненароком не коснуться ее макушки, просто чувствовал, как к нему льнет девчонка, как дрожит все сильнее, как сотрясается от рыданий.