Прайс на прекрасного принца - стр. 21
В задачу Алексея входило слежение – как выразилась Галя – за атмосферой, а Германова, вооружившись видеокамерой, должна была снимать происходящее.
– Для потомков, – веселилась супруга именинника.
В холле Клавдия, Денис и парочка гостей помогали Антону Назаровичу влезть в костюм гориллы. Потемкин сильно нервничал и постоянно чесал подбородок.
А тем временем Алексей, отведя смеявшуюся Еву в сторону, обеспокоенно произнес:
– Слушай, то ли у меня от всего происходящего шарики заехали за ролики, то ли тут попахивает какой-то чертовщиной.
Германова захихикала:
– В чем дело, коллега-мартышка?
– Посмотри на стену с шариками.
– Уже видела. Отличная работа, Леха!
– Обрати внимание на их цвет.
– Ну сказала уже, все в ажуре.
– Ты не поняла. Самый первый шар – зеленый, или у меня со зрением беда?
Ева скорчила недовольную гримасу:
– Ну, зеленый. Еще вопросы есть?
– Да. А потом идет синий?
– Лешка, кончай прикалываться. Скоро начинаем представление.
– Я хорошо помню, что вчера вечером присобачивал шары совсем в другом порядке. Принцип прост: сначала красный, затем желтый, синий и зеленый. И так до конца. А теперь они висят совсем иначе.
Ева посерьезнела:
– Хочешь сказать, за ночь их перевесили?
– Выходит, да.
– Не придуривайся. Ты устал, с каждым бывает, запамятовал.
– Нет, – стоял на своем Карцев. – Я развешивал их именно в той последовательности, которую озвучил.
Ева улыбнулась сияющей Галине и процедила:
– Завтра же отправишься в недельный отпуск. Не хочу, чтобы мой зам и лучший сотрудник оказался на больничной койке из-за переутомления.
Германова подбежала к Потемкиной, а Карцев приблизился к разноцветной стене.
– Что за черт? Неужели я действительно настолько переутомился и перепутал все на свете?
И вот началось главное событие вечера.
В гостиной погас главный свет. Включенными остались только боковые светильники. Гробовую тишину нарушил резкий крик какаду. Тенью в помещение проскользнули аборигены. Каждый держал в руках пластмассовый факел и передвигался, слегка пританцовывая.
Ева включила видеокамеру.
Двухметровый торт вкатили в центр комнаты, и… начались танцы племени «Мумба».
Похоже, веселились все, кроме Карцева. Мужчина, словно загипнотизированный, смотрел на шары, гадая, каким образом они изменили цвет?
Минут через двадцать крик птиц был прерван раскатистым рыком животного. Аборигены замерли. Послышалось гудение, и в гостиной появилась клетка со стоявшей в ней гориллой.
Вошедший в роль Антон Назарович дергал руками, хрипел и судорожно мотал головой. Очевидно, Потемкин успел войти во вкус и теперь получал от всего этого удовольствие ничуть не меньшее, чем его супруга.
Два аборигена подошли к кондитерскому изделию и, сняв верхушку, пробормотали какую-то нечленораздельную фразу на несуществующем языке.
«Перепуганную» Галину Степановну вытащили из торта.
– Пустите! Пустите меня! – вопила Потемкина, глядя на гориллу. – Не-е-ет!
Ева подняла правую руку – сигнал Клавдии с Денисом, чтобы они начали протыкать шарики.
И тут сценарий Галины Степановны резко изменился.
За несколько секунд парочка успела проткнуть около сотни шаров, после чего гости заметались по комнате. Послышались кашель и крики:
– Мои глаза!
– Щиплет!
– Мне трудно дышать!
– Откройте окна!
Алексей подбежал к Германовой:
– Ева, это слезоточивый газ! Бежим на улицу!