Правый пеленг - стр. 43
– Документы. Проверка.
Петровский, Пикалов и старшина слезли с мотоцикла и встали, как было обговорено дорогой: Петровский – напротив капитана, Пикалов – напротив лейтенанта, а старшина позади, так, чтобы хорошо видеть обоих подозреваемых.
Петровский первым протянул удостоверение личности капитану. Тот осветил его, полистал, задержал взгляд на фотокарточке. Посмотрел на Петровского, снова на фотографию.
– A-а, соседи, Меньшиковские, – удовлетворенно произнес капитан. – Как поживает Федор Иванович?
Петровский хорошо знал, что разведчик – это человек, обладающий незаурядными качествами: невозмутимым спокойствием и мгновенной реакцией, находчивостью и изобретательностью, умением читать мысли противника и навязывать ему свою волю.
Если перед ним стояли разведчики, то они были талантливы: ситуация складывалась не в их пользу – двое против троих. Для какой цели прибыли эти трое, было яснее ясного…
Вопрос капитана как бы развеивал подозрение: видите, мы знаем даже имя командира полка… Может, и в самом деле они пограничники?.. Что ж, теперь твоя очередь, капитан Петровский, показать свою находчивость, изобретательность…
– Федор Иванович неплохо поживает. – Над ответом мудрствовать особенно не пришлось, а вот вопросик следует подбросить позамысловатее. Посмотрим, как вы знаете свою заставу… – Скучает, правда, по Машеньке. Как она там?
Петровский, пожалуй, не увидел, а скорее почувствовал молниеносный взгляд лейтенанта в сторону своего начальника. Да, о Машеньке он ничего не слышал. Да и откуда ему знать о маленьком красновато-буром косуленке, которого подобрали весной в горах пограничники. У малыша была сломана нога. Его принесли на заставу, вылечили, выкормили. И косуля так привязалась к своим спасителям, что не покидала заставу. Многие пограничники часами пропадали около косули, научили ее благодарить за лакомства поклонами, бить копытцем и трясти головой, выражая неудовольствие, если кто-то дразнил ее или ругал. Косуля стала любимицей всей окрестной детворы…
Да, лейтенант о Машеньке не имел понятия. Его интересовали другие имена, имена командиров…
Капитана же вопрос не смутил. Он даже усмехнулся про себя: вздумал старого воробья мякиной в силки заманивать. Ответил с иронией:
– Ничего Машенька. У нее забот меньше.
Достойный ответ. И все-таки знает он, чье это имя?
– Не напугали ее фашистские самолеты? Не сбежала? – задал Петровский более конкретный вопрос.
Капитан снова пожал плечами. Зато лейтенант приободрился, съехидничал:
– Это ваши женушки кинулись от вас, сломя голову. А наших не напугаешь. – И вдруг осекся.
Капитан вернул Петровскому удостоверение личности, посмотрел на Пикалова. Начальник связи протянул свое.
– Далеко путь держите? – спросил капитан, желая, видно, сменить тему о Машеньке.
– Да вот сюда же, по этому же делу, по которому и вы.
– Отлично, – обрадовался капитан, возвращая Пикалову документ. – Хоть на ужин подмените нас. С утра не ели. – Глянул на старшину: – A-а, это вы. На вторую смену?
– Приходится. Людей не хватает.
– Вот и у нас, – вздохнул капитан. – На ужин подменить некем. – Он взглянул на часы.
Машина что-то задерживалась. Отпускать же капитана и лейтенанта было нельзя…
– Конечно, мы одни тут справимся, – сказал Петровский. – И непонятно, зачем вас сюда, на наш участок, послали? Кстати, разрешите и нам ваши мандаты посмотреть.